Бендерская крепость в составе Османской империи

Автор: Георгий Аствацатуров.

Из книги: Бендерская крепость. 2-е изд., исправ., Бендеры, 2007 г.

Ш. Лемерсье-Келькеже не указывает источник такой информации. Вероятно, французский историк не учел существование двух Тягинов – на Днепре и Днестре. Но общие выводы, основанные на анализе огромного числа документов из Стамбульских архивов, о присутствии турок в Тигине уже в конце XV века не могут не привлекать внимание к работе этого ученого. 

Расположив военный гарнизон в Бендерах, Турция начала формировать вокруг них новую райю (дословно с арабского – «стадо») – непосредственно подчиненную своему управлению территорию. Однако вскоре Османской империи пришлось умерить свои аппетиты, и после восстания молдавских бояр, а также политического демарша Польши Бендерская райя была ограничена небольшой приднестровской территорией между реками Бык и Ботна. Впрочем, под «райей» обычно подразумевалось податное немусульманское население. Румынский историк М. Максим подчеркивает, что в XVI веке мы еще не встречаем в турецких документах ни термина «райя», ни термина «пашалык». Зато в документах встречается «санджакбейлик Бендер». В 1570 г. в Бендерский санджак входило 22 села. 

В связи с частичной стабилизацией обстановки в Нижнем Поднестровье во второй половине XVI в. сложились все условия для возникновения города со смешанным турецко-татарско-молдавским населением. Впоследствии под стены крепости селились армяне, евреи, цыгане, болгары, сербы, русские старообрядцы и украинские «втикачи» (беглецы). Однако при всей привлекательности темы возникновения и развития средневекового города постараемся все же по возможности ограничиться лишь анализом событий, связанных непосредственно с крепостью. Новая турецкая административная единица была создана после окончания строительства оборонительных укреплений[7]. Дословно с турецкого санджак означает «знамя». Руководитель санджака санджак-бей был обязан в случае военного похода выступить по приказу Порты с определенным количеством местного войска под своим отдельным знаменем. Несколько санджаков составляло эйялетт – наиболее крупную военно-административную единицу Османской империи. Эйялетами управляли бейлербеи или везиры, имевшие титул паши. Бендерский санджак вошел в Силистрийский эйялет. Саму крепость возглавлял диздар – военный комендант. В мирное время в крепости располагался гарнизон в 500 человек. Но в период военных действий концентрация войск в крепости многократно увеличивалась. К примеру, Э.Челеби в 1657 г. сообщает о девятитысячном гарнизоне Бендерской крепости.

Какую роль отводила Турция Бендерам как военному объекту? В одном из дошедших до нас восточных  cредневековых трактатов о военном искусстве выдвигаются следующие требования к крепости: «Самая мощная и неприступная крепость – это та, что расположена на вершине горы и окружена башнями и зубчатой стеной. Кроме того должен быть там ров, наполненный водой с мостом над ним, и по дороге к крепости должны быть леса и болота или песчаные места». Как видим, Бендерская крепость не в полной мере соответствовала существовавшим стандартам. Степная зона позволяла противнику в многих случаях беспрепятственно подходить под самые стены крепости. На Днестре выше Бендер имелись удобные для войск переправы. Первые десятилетия существования Бендерской крепости показали заметную уязвимость и необходимость дальнейшего совершенствования оборонительный сооружений.

Крымское ханство играло особую роль в восточно-европейской политике Турции. Фактически оно стало выполнять  функции жандарма Османской империи с целью наказания непокорных вассалов и противодействия двум мощным государственным образованиям Восточной Европы – Московскому и Польско-Литовскому. Время от времени эти соперничавшие между собой государства объединялись на антитурецкой или антикрымской основе, однако чаще старались независимо друг от друга решить сложную турецко-татарскую проблему. Длительное время Польша пыталась мирно сосуществовать с Османской империей и Крымским ханством, даже выплачивая последнему унизительную дань и часто жертвуя интересами своего бывшего вассала – Молдавского государства. И все же, несмотря на это, набеги татар и регулярные экспедиции турецких войск не обеспечивали безопасности польских границ. 

Для России падение Золотой Орды также не означало окончания многовековой борьбы с кочевниками. Особой активностью отличалось Крымское ханство, считавшее себя преемником империи Чингисхана. К примеру, в 1571 г. крымский хан Девлет-Гирей захватил и сжег Москву, а в следующем году вновь перешел р. Оку. Эффективной формой сопротивления регулярным опустошительным набегам татар оказалось создание казачьих формирований, возникших стихийно в ответ на беспомощность восточноевропейских монархий. Основным контингентом образовавшейся в низовьях Днепра казачьей республики стали выходцы из России, украинских земель, Молдовы и других православных государств самого разного происхождения, «Воинам степей» -татарам были противопоставлены такие же профессионалы военного дела с такой же примерно тактикой военных действий. Казацкие мобильные отряды оказались эффективнее ополчений, собираемых время от времени средневековыми европейскими государствами для борьбы с татарскими набегами Среди ученых до сих пор не затихают споры о роли и месте казачества в средневековой истории. Не втягиваясь в дискуссию, все же постараемся избежать крайних точек зрения: с одной стороны, чрезмерной идеализации казачьей вольницы, особенно в ее борьбе с Турцией, а с другой – не будем представлять казачьи ватаги лишь как «шайки разбойников». Как и многие исторические явления, казачество также прошло этапы «зарождения», «расцвета» и «упадка». Поэтому нельзя рассматривать тот или иной поход казаков вне конкретных исторических условий, без определения причин этих походов и их результатов.

Строительство турками каменной крепости на Днестре коренным образом меняло политическую обстановку в регионе. На долгие годы Бендерские укрепления стали серьезным раздражителем не только молдавских господарей, но и польских королей и шляхтичей, чьи владения начинались в нескольких десятках километров от Бендер. Стремительные казачьи отряды, когда в одиночку, когда во взаимодействии с войсками Молдовы и Польши чуть ли не ежегодно прибывали под стены Бендерской крепости, поджигали город, грабили окрестные турецкие, татарские, а часто и молдавские села, и уходили с богатой добычей на Украину. Укрепление Турции на берегах Днестра и потеря значительных земельных владений Пруто-Днестровского междуречья заставили молдавское боярство мгновенно отреагировать убийством турецкого ставленника Штефана Лакусты и штурмом только что отстроенной Бендерской крепости. В нападении на нее зимой 1540 года участвовал и отряд казаков. Между турецким султаном и польским королем началась оживленная переписка с обоюдными жалобами на действия татар и казаков. 

Сулейман Великолепный в письме Сигизмунду I от 10 апреля 1541 г. признал факт нападения белгородских татар на польские владения. В то же время он настаивал на необходимости соблюдения «давнего соглашения, заключенного между нами…Ради этого, – сообщается в письме, – мы послали беям и кадиям нашим строгий наказ в том, чтобы все возникшие дела они обстоятельно рассматривали…». В этом же письме мы находим и подтверждение факта нападения на крепость: «…Недавно некоторые разбойники из молдавских подданных подняли голову и убили своего воеводу (Штефана Лакусту- Г.А.) и, находясь в сговоре с некоторыми лицами из вашего королевства, напали совместно на многие села в окрестности Белгорода и Бендер, убивая людей, забрав овец и другой скот и разграбив множество другого добра, перешли в ваши владения».

В связи с этим турецко-польским конфликтом и появились первые сообщения о возникшей на политической карте Юго-Восточной Европы новой крепости. Одно из наиболее ранних свидетельств – информация из Вены от 11 февраля 1541 г. о том, что турецкий султан Сулейман построил крепость на границе Молдовы с Польшей. О появившейся крепости и ее неудачном штурме молдавским войском докладывал и агент венгерского короля Фердинанда И. Ласки в двух своих рапортах: от 13 и 30 марта 1541 г. Разгромив турецкие и татарские отряды в окрестностях Бендер, объединенный отряд молдаван и казаков победоносно прошелся до Аккермана (Белгорода-Днестровского), но впоследствии был оттеснен турками на Украину. В казачьих набегах не стоит искать какой-то системы. Они совершались от случая к случаю, когда очередной гетман или кошевой атаман, желая утвердиться в глазах казачества, давал команду о совершении очередной авантюры на берегах Дуная и Днестра. Часто казацкие отряды привлекались в качестве наемников в молдавскую или польскую армии и оказывали существенное влияние на исход боевых действий.

В 1574 г. Бендеры снова оказались в гуще военных событий. На борьбу с могущественной Османской империей поднялся молдавский господарь Ион-водэ Лютый (1572-1574). «История не знала столь маленького и одинокого народа, который так безбоязненно вызвал бы на смертельную борьбу более сильного врага!» – восхищенно писал об этом событии Б.П. Хаждэу, автор уникального произведения – исторической повести «Ион-воевода Лютый», ставшей классикой молдавской и румынской литературы. После успешных военных действий под Бухарестом и Брэилой молдавско-казацкие войска, разгромив в Буджаке большой татарский отряд, ударили по Бендерам, заняли посад, но крепость устояла. Ион-водэ Лютый не стал тратить силы на штурм крепости, а расположился недалеко от нее, фактически заперев турецкий гарнизон и отрезав его от внешнего мира. На помощь Бендерской крепости был послан десятитысячный отряд из Аккермана. Опасаясь вылазки с тыла, молдавское войско осталось в лагере, а турецкий отряд был уничтожен казаками И. Сверчевского, имевшего в подчинении всего 1200 человек. Когда же к лагерю под Бендеры по Днестру прибыл на 25 лодках-чайках отряд казаков во главе с Покотило, молдавский господарь поручил ему совершить налет на Аккерман. Однако впоследствии молдавско-казацкое войско во главе с Ионом-водэ Лютым и И. Сверчевским покинуло лагерь под Бендерами и в июле 1574 г. после нескольких дней неравной борьбы с превосходящими силами турок потерпело поражение.

1570-1580-е годы ознаменовались почти ежегодными «визитами» казацких ватаг под стены Бендерской крепости. Ризван-бек, санджакбей бендерский в 1576 г. в письме польскому королю Стефану Ваторию жаловался, что «несколько разбойников» его королевства опустошили два села неподалеку от крепости. Украинские летописи несколько уточняют данную информацию, сообщая, что в этом налете участвовали «казаки винницкие и брацлавские», которые «спалили Тягиню». Через год, в 1578 г., турецкий султан Мурат III (1574-1595) возмущался в письме Стефану Баторию новым опустошительным набегом казаков.

Как упоминалось в предыдущей главе, желая укрепить Бендерскую переправу, в 1579 г. турки построили небольшую крепость на левом берегу Днестра, вызвав тем самым неудовольствие Польши и новую серию казацких набегов. Особенно опустошительным для Бендер и окрестностей стали походы 1583-1584 гг., когда казакам впервые удалось овладеть крепостью и разрушить оборонительные сооружения как на левом, так и на правом берегу.

Весной 1583 г. большой отряд казаков, направлявшийся сначала в Молдову, «свернул на турецкие города и разграбил их. Разгромили город Тягиню (Бендеры) и всю округу, забрали турецкие орудия и великую добычу. Казаки хвастали, что выручили с продажи тысяч золотых».

Несколько источников упоминают о казацком набеге в августе того же года. Г. Уреке указывает его точную дату: 7 августа 1583 года. События 1583 г. еще недостаточно изучены. Видимо, это был не кратковременный налет, а большая экспедиция казаков, поддержанная населением молдавских приднестровских сел. Во всяком случае к такому выводу можно прийти после информации турецкого летописца Мустафы Селаники: «Однажды воскресным днем на 22 день богоугодного рамазана (9 октября 1583 г. – Г.А.), когда бейлербей Румелии отдыхал в Силистре, гяуры казаки, придя к крепости Бендер, совершили много подлостей…». Силистрийский бейлербей направил туда ополчение и 1500 янычар. «Дойдя со своими людьми до намеченного места, Джафар-паша согнул в дугу гяуров, приговорив предать дьявольскому огню тех, кто выступил против Бендер». Польский король Стефан Баторий, опасаясь ответного нападения татарских отрядов, принял все меры, чтобы погасить конфликт. Он вернул Турции ценности и пленных, захваченных казаками под Бендерами. Фактически Османская империя осталась без своего форпоста на берегу Днестра, что вынудило ее принять экстренные меры.

В начале 1584 г. молдавский господарь Петр Хромой (правил трижды: 1574-1577, 1578-1579, 1582-1591) по приказу турецкого султана приступил к восстановлению разрушенных Бендерских укреплений. Насколько серьезными были разрушения, мы узнаем из рапорта от 3 апреля 1584 г. австрийского представителя при султанском дворе Эйзинга: «22 марта сюда пришли несколько молдаван с известием, что воевода Молдовы перестроил заново по плану крепость Бендер, которая прошлым летом была частично разрушена казаками, и выделил все необходимое для ее вооружения. Вскоре после этого туда прибыли три галеры, доставившие до ста больших и малых орудий, триста боевых топоров и боеприпасы, а воевода получил в награду золотой кафтан и дорогую саблю, украшенную драгоценными камнями стоимостью в 5000 дукатов». После окончания ремонтных работ Турция стала уделять Бендерской крепости большее внимание. Ее гарнизон был увеличен, недалеко от нее в боевой готовности находилось молдавское войско господаря Петра Хромого, верного слуги турецкого султана. Несмотря на это, казацкие набеги на турецкие крепости продолжались.

Летом того же 1584 г. казаки вновь сожгли окрестности Бендер, и в октябре Петр Хромой вновь был вынужден приехать со своими людьми в крепость для ремонтных работ. В следующем 1585 г. казаки совершают новую вылазку, а в 1586 вступают в сражение с объединенным молдавско-турецким войском и наносят ему ощутимые потери, к тому же ранив местного санджак-бея. Правительство Османской Порты было вынуждено вновь сконцентрировать в Бендерах значительные силы, призвав сюда и войска господарей Молдовы и Валахии. 29 апреля 1587 г. австрийский посланник Эйзинг сообщает об очередном набеге: «Один из казаков попал в плен и пришел в Большой Диван (турецкое правительство – Г.А.), после чего принял магометанскую религию. Он принес известие о том, что он со своими товарищами и казаками численностью до 7000 пришли в Бендер и вывели оттуда сто турок и несколько тысяч овец».

Уходя из Бендер, казаки подожгли город, и молдавский господарь вновь занялся ремонтом крепости. В 1588 г. турки присылают новые войска для защиты крепости и ее окрестностей, но и после этого казакам удалось опустошить 13 сел.

В том же году состоялся еще один набег на Бендерский санджак, в результате которого были ограблены 4 села. Об этом сообщает турецкий чиновник в своем рапорте от 19 октября 1588 г.: «…Казаки численностью до 4 тысяч, придя к Бендеру, опустошили четыре турецких села и собирались направиться обратно с добычей, но стесненные ею, они замешкались на берегу, и турки нанесли им поражение, отбив добычу. Около 200 казаков было убито, остальные бросились в реку, где многие из них утонули. После этого казаки не появлялись. Татары в свою очередь истребили четыре польских села».

Взаимные набеги казаков и татар превратили огромную степную территорию от Прута до Днепра в безжизненное пространство. И, естественно, каждая из сторон считала виновной лишь своего противника. Турецкий султан Мурат III в письме польскому королю Сигизмунду жаловался на то, что «на Аккерманской степи еще недавно паслись десятки гуртов баранов по 100 тысяч голов в каждом, а ныне от злостного наездничества казаков, из того числа осталась самое ничтожное лишь количество». В свою очередь Польша, Россия, Молдова и Валахия требовали от турецкого султана и крымского хана оградить их от многочисленных татарских набегов. Монах Доминиканского ордена Жан де Люк, побывавший в начале XVII века в Крыму, дал следующую характеристику современной ему ситуации: «Татары обыкновенно воюют с поляками, русскими (в данном случае речь идет об украинцах – ГА ), московитами, черкесами, молдаванами и венграми. Многих пленников обращают в рабство. Другого занятия, кроме войны, они не знают». Взаимные обязательства Турции и Польши обеспечить безопасность границ оставались лишь пустыми обещаниями. Казацко-татарская война шла своим чередом. Она превратилась для обеих воюющих сторон в значительный источник обогащения, но наносила огромный урон мирному населению не только причерноморских степей, но и сопредельных государств. 

Казацкие набеги стали одной из причин обострения турецко-польских отношений. 22 февраля 1590 г. Мурат III посылает довольно резкое письмо польскому королю Сигизмунду III, в котором отказывается подтвердить с Польшей старый договор или подписать новый, «прежде чем разрушенные этими злодеями крепости вы не восстановите и не приведете в прежний вид, а мусульман с женами, сыновьями и дочерьми всех до единого не найдете, где бы они ни были». Видимо, Стефан Баторий отобрал у казаков только часть захваченных турецких трофеев, так как далее в письме султан требовал вернуть «все оружие и орудия, увезенные из наших крепостей на территорию его величества». В ультимативной форме Мурат III потребовал от польского короля уплаты за нанесенный ущерб ежегодной дани «в сто мераспр». В ответ на карательную экспедицию турецко-татарских войск в Подолию в 1589 г. уже на следующий год казацкие чайки спустились по Днестру и под Бендерами вступили в перестрелку с турками. А в 1592 и 1593 гг. состоялись два новых опустошительных набега на Бендерские окрестности. Середина 1590-х годов ознаменовалась отчаянной борьбой Валахии и Молдовы с турецкими поработителями. Обычно враждовавшие между собой два братских государства на этот раз выступили вместе, и казавшиеся незыблемыми основы Османской империи стали содрогаться под ударами войск Михаила Храброго, а затем и долго колебавшегося Арона Тирана. В окончательном решении молдавского господаря примкнуть к антитурецкой коалиции не последнюю роль сыграл поход украинских казаков к турецким крепостям в Молдове. Объединенные отряды Лободы и Наливайко в 1594 г. несколько раз подходили к стенам Бендерской цитадели. Северин Наливайко позже в письме польскому королю докладывал о своих успехах «под Тягинею» и богатой добыче: «Взяли 4000 турков, туркень и татарок». Однако молдавский господарь Арон Тиран «дал 7000 людей в помощь неверным и гнал нас до переправы». С. Наливайко скрыл истинные потери своего отряда, но по подсчетам М.С.Грушевского этот неудачный поход под Бендерскую крепость стоил жизни 1500 казакам.

Весенние стычки молдавских войск с казаками не помешали им объединить свои усилия против общего врага. В  августе 1594 г Арон Тиран присоединяется к антитурецкой «Священной лиге». Весной 1595 г. объединенное молдавско-казачье войско разгромило многотысячный турецко-татарский отряд Бендерского санджака, но штурм крепости закончился неудачей. «Город сожгли, пытались взять замок, но не смогли», – сообщает об этом С. Наливайко. Бежавший из Молдовы турецкий чиновник 19 апреля 1595 г. докладывал, что в армии Арона «были хорошие аркебузы (ружья – Г.А.), в Бендер молдаване благодаря подкопам взорвали все, остался стоять только замок, который еще сдерживает осаду… и не попал в руки врагу». Из другого источника мы узнаем о значительных потерях со стороны нападавших. Один из информаторов, галицкий пахарник А.Тарановский предполагает, что при штурме погибло около 3 тысяч казаков. Итальянец Джованни де Марини Поли сообщает, что казаками и молдаванами под Бендерами было захвачено 96 пушек. Оставив небольшой отряд у крепости и тем самым обезопасив свой тыл на случай вылазок турок, объединенное войско направилось вниз по Днестру штурмовать другие османские крепости. «Казаки, венгры и молдаване предали огню все вокруг Тигины и Белгорода, – сообщает А.Тарановский, – до последней деревушки и превратили всю страну в пустыню – вдоль и поперек». Однако вскоре невероятными усилиями турецко-татарским войскам удалось снять блокаду своих крепостей. В районе Бендер сконцентрировались значительные военные силы турецкого султана и крымского хана.

В конце XVI века значение Бендер в системе Османской империи заметно усилилось. Многие историки считают, что именно к концу XVI века окончательно сформировалось самостоятельное Бендерское санджакбейство.

Турецкий наместник, санджакбей, становится официальным представителем султана, которому должен был подчиняться молдавский господарь, и нередко позиция санджакбея была решающей при снятии или назначении очередного молдавского монарха. В переговорах с польским коронным гетманом Яном Замойским в октябре 1595 г. бендерский санджакбей Ахмед-бек называет себя «пашой Молдовы».

С прибытием польских войск в Молдову ситуация вновь обострилась. Чтобы лучше оценить ее, воспользуемся весьма ценной информацией польского разведчика Думитрашко Сырбу, присланной им из Бендер в октябре 1595 г.: «В Тигине – голод. В понедельник из города вышли 17 человек на 12 подводах с лошадьми и двое с волами про запас. Из них были четыре турка, остальные молдаване и сербы. Они были задержаны в Тогатине, селе в двух милях от Тигины. В четверг начался разлив реки. Рассказывают, что в пятницу вечером царь (имеется в виду крымский хан – Г.А.) переправился через реку у Тигины. С пятницы на субботу санджакбей в замке устроил прием хану и его брату калге (наследный принц – Г.А.) Гирею. Там находились всю субботу. В воскресенье утром хан направился из Тигины и остановился в полумиле от нее у озера Ботна, а санджакбей после этого, отправив подводы с орудиями, в полдень также прибыл к хану. Находящиеся здесь в крепости черкесы, слуги хана, рассказывают о том, что у хана имеется 60000 войска. Примерно такое число и я предполагаю. Есть довольно много пятигорцев (племен Северного Кавказа – Г.А. ), есть и татары. Санджакбей имеет с собой 2000 кавалерии из Тигины, Килии и Белгорода. С ним также и 200 янычар с лошадьми и оружием. Возле хана я не видел янычар и не слышал о них. Он (хан – Г.А.) имеет с собой 5 пушек в Тигине, 4 в Килии, 4 в Белгороде и 2 орудия (вернул?) в Тигине. Каждое орудие имеет четырех лошадей, некоторые только трех. Ядра этих пушек имеют размер гусиного яйца. Для пушек имеется достаточно ядер и пороха. Говорят, что часть лошадей в этом войске хорошие и тучные, а часть очень плохие». Как видно из документа, вокруг Бендер сконцентрировались значительные турецко-татарские силы, которые вскоре двинулись вверх по Днестру. Однако после первых столкновений недалеко от Каменца обе стороны изъявили желание мирно разрешить конфликт. Из 18 страниц «Журнала экспедиции Я. Замойского в Молдову» добрая половина посвящена пребыванию и переговорам с турецко-татарской депутацией в польском лагере. Многочисленное войско крымского хана Гази-Гирея остановилось неподалеку от лагеря поляков. Переговоры начались 19 октября. Им предшествовали поездки из Бендер янычарского аги Мустафы и чауша Али-бея. В «Журнале…» перечисляется состав бендерской делегации: санджакбей Ахмед-бек, военачальник Ахмед-ага, толмач (переводчик) Джантимир, отуреченный бендерский купец Федор (родом из Соколы), «пятый – молодой мурза, который был с Ахмед-агой». От имени бендерского санджакбея коронному гетману Я. Замойскому была подарена роскошная турецкая шаль. Подробно описывается и торжественный обед, состоявшийся после переговоров, на котором высоких гостей угощали «малвазийским вином, водками анисовой и с корицей, сладостями и другими яствами». В свою очередь Я. Замойский подарил бендерскому санджакбею темно-вишневую накидку, обшитую зеленым атласом. На итоговом документе поставили свои печати санджакбей и крымский хан Гази-Гирей II, которому были оказаны самые высокие знаки внимания. Наблюдательные поляки заметили своеобразие взаимоотношений между крымским ханом и бендерским пашой: санджакбей стоял слева от хана в некотором отдалении, «а возле него стояли двое мурз – племянников хана «в парчовых одеяниях, а подле них стояло много разнообразно одетых турок». 

В документе отражен также весьма любопытный факт «братания» между татарами и поляками. После официальных переговоров «наши (поляки – Г.А.) менялись с татарами дарами…, и это продолжалось несколько часов». 24 октября войско крымского хана отправилось в направлении Бендер и остановилось на р. Бык. Однако затеянная Я. Замойским «дипломатическая игра» закончилась полным крахом. Хотя Польша в результате переговоров добилась занятия господарского престола своим ставленником И. Могилой, Молдова превратилась в плацдарм османской агрессии против Польши. Молдавский коридор обеспечивал турецко-татарским отрядам внезапность нападения на польские и украинские земли. С 1601 г. число набегов значительно возросло.

Изменение статуса Бендер, ставших центром санджака, характеризовало и новые турецко-татарские взаимоотношения. Во второй половине XVI в, в буджакские степи с берегов Волги после неудачной попытки строительства по указанию турок Волго-Донского канала устремились многочисленные племена ногайцев. Оформилась новая воинственная Буджакская Орда с центром в Каушанах. Тем самым турки надеялись обеспечить заслон казацким набегам, а с другой стороны держать в постоянном страхе как своих вассалов, так и приграничные страны. В начале XVII столетия ситуация вокруг Бендер не изменяется. Казацкие набеги продолжались, но теперь, как отмечает Ш. Чобану, они были направлены на татарские села. В 1606 г. казаки опустошают Буджак.

В 1608 г. турки сообщают, что на короткое время Бендеры оказались в руках казаков. Однако второе и третье  десятилетия XVII века ознаменовались некоторым перевесом буджакских татар в их постоянном соперничестве с казаками. Это в первую очередь связано с их предводителем Кантемиром мурзой, одно имя которого («кантемир» с татарского – «кровавый меч») приводило в трепет правителей приграничных территорий. Считавший себя его потомком, Д. Кантемир умалчивает о жестокостях мурзы во время набегов на Молдову, Польшу и Украину, зато мы узнаем от молдавского господаря любопытную подробность о том, что Кантемир-мурза получил от турок должность двухбунчужного бея, «имея в своих руках город Бендеры с окрестными степьми». В других источниках мы не находим подтверждения этого факта, однако известно, что в конце 1621 г. турецкий султан назначил Кантемира-мурзу на высокий пост силистрийского бейлербея. Возможно, в этом ранге предводитель буджакских татар избрал Бендеры местом своего пребывания.
В 1612 г. буджакская орда, двинувшись к Каменцу-Подольскому, сожгла по дороге более 30 селений. В начале сентября 1615 г. отряды крымского хана дошли до Львова. Главной целью набегов был захват пленных, за которых татары получали от работорговцев солидное вознаграждение. В крымско-буджакских войсках имелись даже особые отряды, призванные стеречь пленных и другую добычу.
В период появления весьма активного Кантемира-мурзы (умер в 1637 г.) казацких набегов на Бендеры и окрестности не наблюдается. Лишенные такой возможности, запорожцы совместно с донскими казаками предприняли несколько успешных рейдов на Черном море. Попытки турецкого султана и польского короля совместно прекратить казацко-татарскую войну увенчались неудачей. К концу второго десятилетия XVII в. возникли серьезные предпосылки для большой польско-турецкой войны. В сентябре 1618 г. силистрийский бейлербей Искандер-паша собрал в Бендерах военный  совет, на который кроме турок, крымчаков и буджакцев были приглашены и господари Молдовы и Валахии.

Новый коронный гетман Речи Посполитой С. Жолкевский в 1619 г. разработал большой план военных действий, согласно которому намечалось захватить черноморское побережье, Белгород, Бендеры, Килию. Но разгоревшаяся Хотинская война началась с позорного поражения Польши в 1620 г. на полях Цуцоры (на берегу р. Прут вблизи Ясс) и трагической гибели командующего польской армией С. Жолкевского. Хотя в дальнейшем военные действия велись в районе Хотинской крепости, Бендеры были недалеким и тревожным тылом. В многочисленных документах, посвященных Хотинской войне, почти нет упоминаний о городе и крепости. Однако после ее окончания во время польско-турецких переговоров Бендеры встречаются не один раз. Согласно мирному договору от 9 октября 1621 г., Польша и Турция брали на себя взаимные обязательства по пресечению как казацких, так и татарских рейдов. «Чтобы на Черном море и слова «казак» слышно не было», – отмечалось в первом же пункте договора.

Приехавшая в Стамбул польская делегация во главе с К. Збаражским добивалась конкретизации второго пункта договора, где речь шла о татарских набегах. В связи с тем, что местные беи, в том числе и Бендерский, часто совершали самостоятельные вылазки на польские и украинские земли без ведома султана, а также потворствовали татарским отрядам, К. Збаражский настоял на том, чтобы включить в договор упоминание об обязательствах беев не только Очакова, но и «Добруджи, Аккермана, Тегина» (поляки попрежнему называли Бендеры «Тегиней») пресекать татарские набеги со своих территорий. В договоре несколько раз упоминаются «тегинцы», то есть татары, живущие вокруг Тигины (Бендер): «Ни молдаване, ни татары добруджские, белгородские, тегинские, килийские, очаковские, крымские не должны причинять какой-либо ущерб замкам, городам, селам, скоту, имуществу в землях короля и Речи Посполитой». Кроме того, польской делегации, прибывшей в Стамбул, было поручено добиваться смещения предводителя буджакских татар Кантемира с поста бейлербея Силистры. Назначение его на этот пост уже после подписания договора от 9 октября 1621 г. означало для поляков крушение надежд на спокойствие своих границ. Наши предположения о резиденции Кантемира-мурзы в Бендерах косвенно подтверждаются и текстом польско-турецкого договора, где в пункте 20 мы читаем: «Силистрийский и белгородский беи, пограничные и приморские начальники, а также начальники, охраняющие порядок в городах, кроме слуг и невольников нашей Порты и купцов обеих сторон, никого в польское государство через Днестр пропускать не должны». На первый взгляд выглядит странным отсутствие упоминания о бендерском бее и, наоборот, перечисление силистрийского бея среди ответственных за охрану границы на Днестре. Однако если Кантемир-мурза в качестве силистрийского бейлербея обосновался в Бендерах, то все становится на свои места.

По мнению украинского историка А. Красножон именно эта война между Турцией и Польшей подтолкнула осман к увеличению площади и  границ Бендерской крепости, когда новый земляной бастионный фронт со рвом вокруг крепости был значительно увеличен и охватил существующие пригороды, примыкающие к самой цитадели. Т.е. в этот период новый бастионный фронт уже получил те очертания, которые мы, с небольшими изменениями видим и сегодня. Уже тогда в нем были заложены новые фортификационные укрепления – ров, бастионы, орудийные площадки, потерны и многое другое. Именно этот фронт и его протяженность в 1657 году описал турецкий путешественник Э. Челеби. Он долгое время оставался земляным и только в 1705 году его «одели» в каменную одежду. (прим. Администрации сайта).

Несколько десятилетий продолжалась относительно мирная жизнь Бендерской крепости, что объективно  способствовало развитию городского хозяйства. Бендерский санджакбей располагал значительными военными силами и был способен выполнять самостоятельные боевые операции. Поднявшийся на борьбу с Польшей украинский гетман Б. Хмельницкий некоторое время пытался приобрести в турках и татарах своих союзников. Польский король С. Потоцкий весной 1654 г. получил несколько тревожных для него сообщений о том, что Б. Хмельницкий присылает в Бендеры казаков вербовать татар в свое войско. 26 мая 1657 г. по приказу султана большой турецкий отряд во главе с везиром Мелеком Ахмед-пашой отправился с берегов Дуная вдоль Днестра в поход на строптивого венгерского короля Ракоци. В свите командующего этим войском находился и Э. Челеби, благодаря которому мы и располагаем весьма подробной информацией о Бендерах середины XVII столетия.

Автор знаменитой многотомной «Книги путешествия» начал свою карьеру со службы в турецкой армии в качестве обыкновенного воина-спахия. Но к моменту написания им своего произведения это уже не рядовой участник многочисленных военных экспедиций, а умудренный опытом военно-политический наблюдатель с весьма широким кругом интересов и обязанностей: от инспекции укрепленных районов и отдельных городов-крепостей до политической разведки и ответственных дипломатических переговоров.

Бендерский санджакбей устроил своим долгожданным гостям грандиозную встречу: «О величие Аллаха! Все девять тысяч полностью вооруженных, превосходных, умелых воинов, которые составляли войско Бендер, вышли встречать пашу (Мелек Ахмеда – ГА.)… А когда мы приблизились к крепости, с нее залпами ударили пушки и ружья, и от грохота орудий затряслись земля и небо» Э. Челеби оставил нам много сведений не только о крепости, но и о ее гарнизоне. Вместе с комендантом крепости в ней насчитывалось 20 командных должностей. Войско Бендер состояло из 3000 охранников-азабов (вид регулярного пехотного войска) и ополчения татарских и турецких сел, обязанных являться в полном вооружении по первому зову. Согласно Э. Челеби, в крепости имелись 7 янычарских казарм (янычарами командовал отдельный военачальник-ага), одна казарма оружейников и пушкарей. «Всего во время осады в этой крепости собирается 12 тысяч воинов ислама».
Турецкий автор повествует нам и о вооружении крепости. Согласно тексту, на каждой из угловых башен «по 6 пушек бал-емез» (дальнобойных орудий, стрелявших ядрами до 50 кг)»…На других больших башнях…находится 100 мелких пушек и крупных пушек шахане». В нижней части крепости также стояли «обращенные к Днестру пушки «бал-емез, которые совершенно не дают чайкам русов (казаков – Г.А.) прохода ни туда, ни обратно». Видимо, и в данном случае Э.Челеби несколько преувеличил количество орудий на крепостных башнях, тем более, что мы не встречаем его описаний турецкой артиллерии непосредственно на крепостных валах.

Благодаря Э.Челеби, мы получаем представление и о самом городе, расположенном вокруг каменной цитадели: «В этом посаде имеются 4 мечети с михрабами, 7 мусульманских кварталов и 7 валашских и молдавских. Всего здесь 1700 домов…, крытых тесом и тростником. Дворы многих домов обнесены изгородью. Минареты мечетей обиты дощечками. Мечеть, расположенная в торговых рядах, имеет многолюдный приход. В двух местах имеются начальные школы. Есть две сотни больших и малых лавок. Мостовой на улицах нет совсем, а виноградников мало. Причина этого
в том, что каждый день приходят неверные, завязывают бой и причиняют разрушения».

Даже несмотря на временный татарско-казацкий союз против Польши при гетмане Б. Хмельницком, во второй половине XVII в. нападения на крепость возобновляются. Затруднительно конкретизировать сообщения Э.Челеби в связи с тем, что он, очевидно, ярко описывал не только происходившие при нем события, но и талантливо обрабатывал рассказы защитников крепости. Вот как турецкий воин-писатель сообщает о регулярности штурма оборонительных сооружений: «И так как раз в неделю неверные пьют вино, то, когда хмель затуманит им глаза, они осаждают эту крепость». Не оставались в долгу, по словам Э.Челеби, и буджакские татары: «Народ здесь (в Бендерах – Г.А.) чрезвычайно крепкий, богатырского телосложения. Все носят татарские шапки и овчинные шубы. Каждое утро они отправляются на ту сторону Днестра воевать казаков».
Имеется у Э.Челеби и информация о неоднократных штурмах Бендерской крепости войском молдавского господаря В. Лупу (1633-1653): «В каждой башне торчит по 100-150 ядер, выпущенных вражескими пушками. Потому что ясский кяфир (В. Лупу – Г.А.) шесть раз со стотысячным (явное преувеличение – Г.А.) войском осаждал крепость и не смог ее взять».

В 1673 г. казацкий атаман Серко ворвался в буджакские степи, но не рискнул подойти к турецким крепостям. В декабре 1683 года гетман Куницкий и молдавский господарь Штефан Петричейку предприняли совместные боевые действия против турок и татар. Перейдя Днестр недалеко от Бендер, казаки захватили весь Буджак до Измаила. В течение одиннадцати дней казаки совместно с подоспевшим молдавским отрядом во главе со Ш. Петричейку безуспешно штурмовали Бендерскую крепость. «И там посад спалил, тикмо замок зостал», – написано в «Летописи Самовидца» о действиях Куницкого. Летописец Н. Костин сообщает, что «в Тигине турки и татары лицом к лицу столкнулись с казаками и молдаванами, которые разгромили турок и так гнали и истребляли их, пока те не спрятались в крепости».
В 1686 г. «полковник Палий вторгся между Тигиной и Белгородом, и все ханские села огнем и мечом опустошил и получил большую добычу, особенно много табунов лошадей». В 1692 г. тот же Семен Палий собирался повторить свой успешный поход к татарским селам, но помешала весенняя распутица: «Мили ити под Тягинею, але стала великая росквась». С. Палий ограничился опустошением окрестностей Очакова и вернулся в Сечь.

Впрочем, по меркам того времени, жизнь в Бендерах в конце XVII в. была не столь уж беспокойной. Город стали посещать не только заезжие купцы, но и военные, политические деятели разных стран. С 1679 г. Россия стала отправлять своих послов в Турцию не через Крым, а через Бендеры, считая этот маршрут более спокойным. Польские депутации к турецкому султану также останавливались на постой в Бендерах.  

XVIII столетие приносит в жизнь Бендерской крепости значительные изменения. В Восточной Европе все активнее  заявляет о себе молодая Российская империя, начавшая длительную борьбу с Османской Портой за Северное Причерноморье. После поражения в войне со «Священной лигой», сформированной большинством европейских стран (1683-1699), Турция перенесла резиденцию Силийстрийского сераскира из Бабадага (Добруджа) в Бендеры и начала коренную перестройку крепости, о чем уже упоминалось выше. По свидетельству И. Некулче, впервые силистрийский бейлербей Юсуф-паша появился в Бендерах летом 1700 г. и поездка, видимо, носила ознакомительный характер. 

Историки и краеведы, повествующие о Бендерах начала XVIII века, непременно затрагивают безусловно интересную тему пребывания вблизи крепости шведского короля Карла XII в 1709-1713 гг. Из книг, брошюр и статей, посвященных этому событию, можно составить целую библиотечку. Между тем, предыстория приезда на берега Днестра неудачника Полтавской битвы остается несколько в тени. Хотя первые годы нового столетия во многом объясняют, почему именно Бендеры стали местом пребывания шведского монарха, почему в одночасье этот город стал известен во всех европейских столицах.

В 1699 г. Крымское ханство возглавил давний противник России Девлет Гирей II (1699-1702, 1708-1713). В 1701 г. он послал в Запорожье своих людей для агитации совместного похода против России. Турецкий султан Мустафа II (1695-1703), несмотря на уговоры приближенных, не решался нарушить недавно подписанные мирные соглашения с Петром I. Тогда великий везир Дал-Табан тайно отправил крымскому хану и татарским беям провокационное письмо, в котором, в частности, было сказано: «Я открываю поход на Московов (т.е. на Россию – Г.А.). Собравшись в Бендерах, после того, как возьмем у ляхов (поляков – Г.А.) Каманчу (Каменец-Подольский – Г.А.), пойду на страну Московов. А вы тоже, снарядившись, двигайтесь». Девлет-Гирей отправил своего брата Сеадета из Бахчисарая в Буджак с пятью тысячами татар и ногайскими мурзами. Не задерживаясь в Бендерах, Сеадет-Гирей прибыл в Каушаны и разослал во все стороны гонцов, провозглашавших большой поход на Россию. При активном участии русского посла П.А. Толстого заговор был разоблачен. 13 января 1703 г. Дал-Табан был схвачен и казнен. Султан направил в Буджак большое войско, выступление татар было подавлено, а Девлет-Гирей смещен с ханского престола.

Перестройка Бендерской крепости стала составной частью крупномасштабных турецких мероприятий по совершенствованию своей оборонительной линии. В 1697-1703 гг. были укреплены защитные сооружения в Крыму. Многоопытный сераскир Юсуф-паша, прибывший в свою новую резиденцию Бендеры, начал не только перестройку крепости, но и восстановил прежние дипломатические контакты, а также стал искать новые.

Слабость центральной султанской власти заставляла заинтересованных политиков из разных стран выходить напрямую к всесильным турецким наместникам. Особую активность проявляли польские и шведские дипломаты, заинтересованные в обострении русско-турецких отношений. Осенью 1707 г. началась оживленная турецко-шведская дипломатическая переписка. В начале мая 1708 г. ставленник Карла XII польский король С. Лещинский посылает в Бендеры к Юсуф-паше коронного кухмистера Станислава Тарло. «Послы неприятельские, шведский и польский, – информировали в одном из донесений императора России Петра I, – с версту от Бендера в одном селе стоят и частые с сераскиром конференции имеют». Миссия Тарло продолжалась до сентября 1708 г., но закончилась неудачей.

Наряду со шведами и поляками своих гонцов в Бендеры стал направлять и украинский гетман И.С. Мазепа. Осторожный казацкий предводитель действовал тоньше, и долгое время помощникам Петра I не совсем понятна была миссия в Бендерах доверенного лица Мазепы грека Згуры, отправленного «до сераскира-паши Силисгрийского с комплиментами и взаимным подарунком и со словесными оправданиями в обидах Белгородской (Буджакской – Г.А.) орде починенных».

25 октября 1708 г. Мазепа с генеральной старшиной (казацкой верхушкой) и несколькими полковниками переправился через р. Десну и умчался к шведам. После этого украинский гетман отправил в Бендеры к Юсуф-паше своего казака с пространным, на восьми страницах, письмом, в котором он объяснял причины своего бегства. Вслед за Мазепой значительная часть казачества ушла в Крым и Бендеры.
31 марта 1709 г. в Бендеры прибыл посланник Карла XII полковник Сандул, родом из валахов, с письмами Юсуфу-паше от короля и от гетмана с настойчивыми просьбами о поддержке. Турция стала колебаться. Из ссылки с греческого острова Родос был доставлен Девлет-Гирей и с большими почестями возвращен в Стамбул. Восстановленный на престоле крымский хан начал активную подготовку к войне с Россией. Угроза столкновения России и Турции становилась все реальнее. Переброска войск к русским границам шла нарастающими темпами. Из Софии в направлении Бендер выступил Измаил-паша. Шведский король очень надеялся на участие в Полтавском сражении татарской конницы, однако в последний момент султан Ахмед III (1703-1730) категорически запретил Девлет-Гирею переправляться через Днепр. 

27 июня 1709 г. состоялась знаменитая Полтавская битва. Посрамленный шведский король бежит, как известно, в Бендеры. Историк XIX в. Ф. Лагус внимательно проследил весь путь Карла XII от Полтавы до Варницы. С 21 по 23 июля лагерь шведского короля находился на берегу Днестра напротив устья р. Ботна. Войско отдохнуло, привело себя в порядок и лишь затем двинулось к крепости. Пока шведы и казаки отдыхали, на левом берегу реки прямо напротив крепости вовсю кипела работа. По приказу султана Юсуф-паша отдал распоряжение приготовить постоянный лагерь для гостей. «Когда король выступил к Бендерам, сераскир с большим числом конницы и пехоты встретил его на половине дороги, объявил повеление султана и пригласил Карла к приготовленному уже становищу… Когда король с войском подошли к реке, и крепость стала в виду, то загремел залп из 36-ти орудий, стоявших на валах. Янычары выстроились двумя рядами до самой королевской палатки, превосходившей размерами и великолепием все до сего упомянутые».

Кроме королевской имелись палатки для офицеров, придворного штаба и кухни. Первый лагерь шведского короля находился на месте нынешних парканских прибрежных садов чуть южнее нынешней железнодорожной насыпи. Через Днестр была налажена бесперебойная доставка всего необходимого, однако уже через 8 дней, 31 июля, Карл XII и Мазепа обосновались на другой стороне реки в непосредственной близости от крепости, на песчаном полуострове. Второй лагерь получил название «водяного». 25 июля 1711 г. шведский король, вернувшись из своей неудачной поездки в Килию, увидел печальную картину. Лагерь был затоплен. Карл XII был вынужден перенести свою резиденцию севернее крепости и расположился у с. Варница.

Пребывание шведского короля в Бендерах до предела обострило русско-турецкие отношения. Достаточно сказать, что в этот период, то есть с 1709 по 1713 гг., трижды объявлялась война и заключался мир. Петр I надеялся громом Полтавской победы сделать Турцию более уступчивой и сговорчивой, но на деле фактор «Бендерского стояния» шведского короля стал играть весьма существенную роль. По меткому замечанию В.А. Артамонова, «необычайная энергия Карла XII, мобилизовавшего те политические крохи, которые были в его распоряжении, способствовали тому, что южные границы России и Речи Посполитой лихорадило 5 лет».

На первых порах Турция проявляла в оживленных контактах с русскими дипломатами заметную уступчивость, ограничившись ролью посредника в решении дальнейшей судьбы Карла XII. Одним из условий дальнейшего примирения стран Россия выдвигала выдачу «изменника Мазепы», а после смерти престарелого гетмана (22 сентября 1709 г.) – выдачи «скверного трупа проклятого Мазепы или одной его злокозненной головы».

Со смертью И.С. Мазепы связано несколько местных легенд о его таинственном захоронении и погребенных в могиле сокровищах. Петру I сообщали, что ненавистный ему украинский гетман «похоронен в Винограде, от Бендер четверть мили». Однако общеизвестно, что И.С. Мазепа был похоронен в Галаце. 

С весны 1710 г. ситуация под Бендерами существенно изменилась. Под знаменем шведского короля стали собираться значительные воинские силы. 5 апреля 1710 г. в Бендерском лагере состоялась большая казацкая рада в присутствии кошевого атамана К. Гордиенко, генерального писаря Ф. Орлика и представителей от запорожских войск, оставшихся у Днепра. Украина провозглашалась независимым государством. Новым гетманом всей Малороссии был избран Филип Орлик. На этой раде Карл XII получил почетный титул «высшего протектора всего казачьего войска».

Ответом на энергичные меры Петра I в борьбе с «казачьей вольницей» – Запорожской Сечью стало массовое бегство казаков в пределы Турецкой империи, прежде всего в Крым и Бендеры. После разгрома в России восстания Кондратия Булавина 1707-1708 гг. к запорожцам под Бендерами присоединились и казаки-старообрядцы Игнатия Некрасова с Кубани (некрасовцы), или, как их называли в Турции, «игнат-казаки». Той же весной 1710 г. из Венгрии прибыл полутора-двухтысячный отряд Ю. Потоцкого, состоявший из поляков и немецких наемников. Если в июле 1709 г. с Карлом под Бендеры бежало около тысячи изрядно потрепанных солдат и казаков, то к концу весны 1710 г. в лагере шведского короля насчитывалось около 10 тысяч человек, из них около 7 тысяч казаков.

Шведский король, прославившийся как монарх-полководец, развернул активную «дипломатическую войну». В Стамбул для постоянных контактов с турецким султаном он отправил из Бендер сначала М. Нейгебауэра (бывшего воспитателя русского царевича Алексея), а затем опытного и настырного С. Понятовского. Карл XII стремился убедить нерешительного Ахмеда III в том, что он обладает в Бендерах реальной военной силой, способной в союзе с Турцией на серьезный успех в случае войны с Россией. В те же дни на прием к султану прибыл шведский офицер с письмом из Стокгольма от королевы-матери с просьбой помощи своему сыну. В результате вместе с Понятовским из Стамбула в Бендеры прибыл шеститысячный турецкий конный отряд для охраны короля. И, несмотря на мирные русско-турецкие переговоры, посылка войск к Бендерам продолжалась.

Впрочем, зачастившие в Бендеры европейские дипломаты искали контактов не только с турецким пашой и шведским королем. В конце 1709 – начале 1710 гг. сюда прибыл венгерский дипломат Пал Радан, который вел переговоры не только с Карлом XII, но и с украинскими казаками. Восставшая против австрийцев Венгрия хотела привлечь казаков в свое наемное войско. Объективно в этой акции была заинтересована и Россия, так как уход части казаков из шведского лагеря под Бендерами ослабил бы позиции Карла XII.

В ноябре 1710 г. не без участия С. Понятовского в Стамбуле, взяли верх открытые сторонники войны. Не последнюю роль в изменении политического курса Турции сыграли умело преподнесенные донесения из Бендер «о крупных военных приготовлениях русских» одного из турецких военных чиновников Тюрк Мухаммеда-аги. Достоверность своих сведений Мухаммед-ага подкреплял ссылкой на показания шпионов, которых он за свое восьмимесячное пребывание в Бендерах в большом количестве посылал в русские пределы в разведывательных целях. Больше того, «ага привез с собой и представил высочайшему стремени массу письменных заявлений о том же от Девлет-Гирея и от бендеровцев, как от местных жителей, так и от пограничных войск».

Ахмед III по этому поводу вызвал к себе Девлет-Гирея, который еще больше убедил его в опасности выступления России. Помимо новых назначений в Стамбуле, крымский хан стал добиваться и смещения Юсуфа-паши в Бендерах: «Пока этот Юсуф-паша будет находиться на бендерской границе, я решительно не в состоянии выполнить возлагаемых на меня высочайших поручений». Юсуф-паша был отстранен и заключен в Кинбурнскую крепость.

Шведский король убеждал Турцию не дать России воспользоваться выгодами Полтавской победы и обещал в случае поддержки тотчас после возвращения в Польшу направить свое оружие «в сердце Московии».

Однако реальные возможности Карла XII явно не соответствовали его фантастическим планам. Фактически боеспособными оставались только казацкие отряды, остальные же были слабо вооружены. Любопытно послание от 25 июня 1711 г. одного из шведских генералов из Бендер в Бахчисарай представителю Карла XII при крымском хане С. Лагербергу: «Пришлите как бы от себя 300 шпаг и пистолетов со всей амуницией и седлами (трофеи, взятые татарами у русских – Г.А.), а также несколько мушкетов, так как его величество не желает, чтобы я писал о том, что мы нуждаемся в самом необходимом».

Первым результатом объявленной войны был стремительный рейд 40 тысяч татар Девлет-Гирея в украинские земли в январе 1711 г., поддержанные бендерским отрядом Орлика-Гордиенко. Решающее сражение экспедиционного корпуса с русскими войсками произошло под Белой Церковью в конце марта. Кроме запорожцев гетмана Ф.Орлика и кошевого атамана К. Гордиенко в числе осаждавших белоцерковскую крепость были буджакские татары во главе с сыном Девлет-Гирея, поляки и молдаване во главе с бывшим киевским воеводой И. Потоцким, бежавшим к Карлу XII, и старостой Галецким, а также польско-шведский отряд под командованием С. Лещинского. Штурм крепости закончился неудачей. Изрядно потрепанный бендерский отряд вернулся за Днестр в свой лагерь.

Как известно, Россия ответила на первый выпад противника своим неудачно-таинственным Прутским походом. Рейд армии Петра I в Молдову во многом был похож на плохо продуманную авантюру. Подошедшим в конце мая 1711 г. к берегам Днестра русским войскам необходимо было постоянно оглядываться в сторону Бендер, где сосредоточились значительные, хотя и довольно пестрые по своему составу, военные формирования. 30 мая подполковник князь Долгорукий докладывал русскому царю из-под Рашкова: «Сказывали нам, и подлинно так, что султан с татары (в данном случае «султан» – наследник крымского хана – ГА.) со многими тысячи на нашей стороне был, однако ж нам себя не позволил показать и опять за Днестр пошел к Бендеру. Сегодня в разъезде ездили шесть миль от Рашкова, от Бендер за шесть миль были и никого не видели. Дай Боже нам всегда такой счастливый путь».

Именно такое не совсем военное «авось» победило в спорах русского командования на военном совете 14 июня.  Часть генералов во главе с Г.Н. Аллартом предлагала русскому императору задержаться у Днестра, «партиями» взять Бендеры и вынудить противника идти навстречу через знойные Буджакские степи. Однако, как известно, победили сторонники похода в Молдову на соединение с Д.Кантемиром. Петр I надеялся не только на его помощь, но и на поддержку Валахии и балканских народов, чего однако не произошло.

Выдвигаясь к Дунаю, командующий турецкой армией великий везир Балтаджи Мехмед-паша отправил Понятовского в Бендеры с приглашением Карлу XII принять участие в военной кампании в качестве гостя. После некоторых колебаний король отказался, так как втайне надеялся, что турки попросят его, прославленного полководца, возглавить командование объединенными силами. Участие в сражении под командованием другого, да еще ниже себя по рангу, Карл посчитал ниже своего достоинства. Эта ошибка дорого в дальнейшем обошлась ему. Несмотря на Прутскую катастрофу, подписание мирного русско-турецкого договора, несомненно, можно считать успехом русской дипломатии. Узнав о начавшихся переговорах, Понятовский немедленно отправляет курьера в Бендеры. Получив неприятную для себя весть поздно вечером 12 июля, Карл XII тут же вскочил на лошадь и уже через 17 часов беспрерывной скачки был в турецком лагере. В шатре великого везира состоялся резкий разговор. Карл гневно требовал возобновления военных действий, просил дать ему часть турецкой армии, чтобы напасть на гордо уходящие и отнюдь не сломленные русские полки.

Но великий везир отказался нарушить мирное соглашение с Россией и приобрел в лице короля Швеции своего смертельного врага. 

Исход Прутского сражения и условия мирного договора Турция считала своей безусловной удачей. Целых пять дней в Стамбуле гремела пушечная пальба. Девлет-Гирею турецкий султан за участие в исторической битве послал в Каушаны ценные подарки, а татарским беям роскошные халаты. Уже очень скоро Карл XII жестоко отомстил турецкому великому везиру. Он направил султану детальный план расположения русских и турецких войск на Пруте для того, чтобы доказать, что Балтаджи Мехмед-паша упустил якобы верную возможность полностью окружить и разгромить русскую армию. В такой трактовке событий его поддержали крымский хан и многие видные сановники. В итоге недавний герой Прутского сражения – великий везир был снят со своего поста и сослан.

Одним из условий Прутского мирного договора была высылка шведского короля из Бендер. Но в связи с новым обострением турецко-русских отношений Карл XII еще на два года задержался в Варницком лагере. И все же сторонников новой войны с Россией в Стамбуле становится все меньше, а шведский король теряет в Бендерах своих давних верных союзников. В феврале 1712 г. он поссорился с Девлет-Гиреем. Затем явное неудовольствие султана вызвала отправка Карлом из Бендер в Польшу четырехтысячного отряда по командованием Грудзинского, в составе которого были и запорожцы, руководимые Ф.Орликом, К. Гордиенко и А. Войнаровским (племянником И. Мазепы). Совершив пробный рейд на Волынь, пограбив польские имения, отряд вскоре вернулся в Бендеры. Более серьезным был второй поход Грудзинского к Гданьскому Поморью, начавшийся 2 мая 1712 г. Выйдя из Бендер с пятитысячным отрядом, уже в июне Грудзинский располагал 15 тысячами казаков и поляков. Русскому отряду и польским войскам Августа II удалось отразить и эту вылазку ставленников шведского короля. Неудачу потерпел и четырехтысячный казачий отряд Сапеги.

В сентябре побитые отряды стали возвращаться в Бендеры: князь М.Вишневецкий (был королем Польши до С. Лещинского) в сопровождении 200 человек, Сапега всего с 15 казаками, а Грудзинский с девятью (!) жолнерами (польскими солдатами)». 

Пребывание шведского короля в турецких владениях стало слишком обременительным для султанской казны. «Прошлого году мы дали взаем королю шведскому 800 мешков денег, – сетовал султан в одном из писем Девлет-Гирею.  Кроме тех, в настоящем году прислали в Бендер 200 мешков. Из тех 100 было дано королю, а другие хранятся в Бендере». Ахмед III отдал распоряжение урезать суммы на содержание шведского короля. Недолго думая, Карл обращается за финансовой помощью к французским и английским купцам, отпускавшим ему требуемые суммы под огромные проценты. Не были заинтересованы в убытии шведского короля и ведущие западноевропейские державы.

1 сентября 1712 г. в Бендерах был подписан французско-шведский договор. Франция все еще надеялась снова столкнуть Россию и Турцию. Недовольство пребыванием Карла XII в Варнице нарастало. В Стамбуле и Бахчисарае, Каушанах и Бендерах ломали голову, как избавиться от назойливого засидевшегося гостя. «Оригинальный план» предложил недавний друг шведского короля, а теперь его злейший враг, крымский хан Девлет-Гирей. Он сговорился с польским королем Августом II, что во время сопровождения Карла из Бендер через Польшу турецко-татарская охрана «потеряет» короля и он превратится в пленника Польши. Но Карл разгадал этот замысел и наотрез отказался ехать.

18 января 1713 г. султан Ахмед III собрал совет, который придумал другой способ избавиться от высокого гостя. Бендерскому сераскиру Исмаил-паше и крымскому хану Девлет-Гирею было отправлено секретное предписание, чтобы они решительно настояли на немедленном выезде короля в свою страну. В случае отказа – насильно схватить его и отправить в Демотику. Там Карла XII должны были посадить на французский корабль и возвратить в Швецию. ­

1 февраля (по новому стилю – 12-го) состоялось трагикомическое сражение, известное в истории под названием «калабалык» (с турецкого – «стычка»). Бендерский паша и крымский хан вынуждены были спровоцировать столкновение со шведами. Присланный султаном конюший в резкой форме заявил, что если Карл XII не уедет, то ему отрубят голову. В ответ на это шведский король вынул шпагу и заявил, что готов драться. Запорожцы и поляки отказались участвовать в очевидной авантюре короля. В итоге 100 шведов сражались с 12 тысячами турок и татар. Исмаил-паша приказал блокировать лагерь, прекратить его снабжение, поджечь амбары. Карл XII распорядился вырыть окопы вокруг своего дома (больше похожего на дворец), забить всех лишних лошадей, среди которых были и великолепные скакуны, присланные в подарок от султана, посолить их мясо для употребления в пищу.

Во время начатого турками штурма шведский король пустил в ход даже несколько имевшихся у него пушек. Поскольку туркам было приказано ни в коем случае не причинять вреда Карлу XII, то они и понесли ощутимые потери. Король упорно сопротивлялся. Русские посланники в Турции сообщали Петру обо всех подробностях этого короткого театрального действа. 

В схватке с янычарами шведский король потерял четыре пальца, часть уха и кончик носа. В сопровождении небольшого отряда Карл XII был тайно отправлен из Бендер. Однако султану необходимо было сохранить внешние приличия, и он представил случившееся как самоуправство своих подчиненных. И за такое успешно выполненное поручение вместо благодарности главные герои были наказаны: крымский хан и великий визир получили отставку, а Бендерский сераскир Исмаил-паша был сослан. Правда, для некоторого успокоения Карла XII султан сообщил ему, что казнил «самоуправного» пашу.

После отъезда Карла XII Варницкий лагерь под Бендерами быстро распался. Верный шведскому королю бывший киевский воевода Иосиф Потоцкий выехал вместе с патроном. В 1713-1714 гг. Карл XII находился в Турции, сначала в Адрианополе, затем в Демотике. 19 октября 1714 г. он прибыл в Питешти (Румыния), где стал дожидаться прибытия шведского отряда из Варницкого лагеря во главе с генералом Акселем Спарре. В начале ноября после прибытия своих подданных из Бендер король Швеции продолжил свой путь на родину. Часть запорожцев во главе с К. Гордиенко ушла в низовья Днепра. Другая, руководимая Ф. Орликом, осталась в Варнице, но вскоре Орлик покинул свою днестровскую стоянку и начал колесить по европейским странам в надежде сколотить антирусскую коалицию для освобождения Украины. 

В 1734 г. Ф. Орлик вновь объявился в окрестностях Бендер. Он остановился в Каушанах у гостеприимного крымского хана и попробовал поднять казаков на новый большой поход против России. Однако русское правительство, исправляя оплошность Петра Великого, постановило основать Новую Сечь, и большинство запорожцев ушло в российские пределы. Племянник И.Мазепы Андрей Войнаровский по приказу Петра I был арестован русским консулом в Гамбурге в 1716 г. и в кандалах отправлен в Якутск, где и умер.

Часть казаков обосновалась в Варнице и других бендерских предместьях. Во время своего пребывания в Бендерах Карл XII мало заботился о своих союзниках. «А казаки по туркам и волохам работают, сено косят и жнут, и что где выработают, то и есть. А жалования им от короля шведского никакого нет», – докладывали разведчики Петра I.

Вероятно, к северу от крепости поселились и прибывшие со Станиславом Лещинским польские татары-липки или липканы. К весне 1714 г. у польского экс-короля из первоначальных 2000 осталось всего 700 всадников. Скорее всего, после отъезда Карла XII часть татар осталась на службе у бендерского паши. Именно с ними связано происхождение названия северного пригорода Липканы, а также, возможно, и микротопонима Липкан на левом берегу Днестра в с. Парканы.

После отъезда беспокойного шведского короля жизнь гарнизона Бендерской крепости отнюдь не стала безмятежной. В 1727-1728 гг. турецким войскам пришлось приложить немало усилий для усмирения буджакских татар, пожелавших водворить на ханский престол Каплан-Гирея. Ведущая роль в подавлении буджакского бунта отводилась бендерским янычарам.

В период русско-турецкой войны 1735-1739 гг. Бендеры оказались несколько в стороне от военных действий. Во время Крымской кампании русские войска были обескровлены штурмом крепости Очаков, взятой в июле 1737 г., а также вспыхнувшей эпидемией чумы. Остатки Очаковского турецкого отряда отступили к Бендерам. Бендерский гарнизон, усиленный отступившими из-под Очакова турецкими войсками, проявил заметную активность. 14 октября бендерские войска приняли участие в попытке отбить у русских Очаков. Трижды (23,25 и 28 октября) турки штурмовали крепость, но ни с чем ушли обратно к Бендерам.

Взятие Бендерской крепости планировалось русским командованием в период Молдавского похода фельдмаршала Миниха в 1739 г. В Российском Военно-историческом архиве сохранился небольшой набросок плана крепости Бендеры за 1738 г., составленный одним из военных разведчиков, с обозначением не только самой крепости, но и дополнительных защитных сооружений как на правом, так и на левом берегу Днестра, дорог, ведущих к Бендерам. С исторической точки зрения этот небольшой листок ценен также тем, что на нем на левом берегу реки ниже Бендер обозначена «деревня Суклея» – самое раннее упоминание об этом приднестровском селе.

19 августа русские отряды без боя вошли в Хотинскую крепость, так как большинство ее турецкого гарнизона, участвовавшее в Ставучанском сражении (16-17 августа того же года), не вернулось на исходные позиции, а ретировалось к Бендерам. После рывка к Яссам к началу сентября 1739 г. у командовавшего русскими войсками фельдмаршала Миниха уже не было достаточно военных сил для штурма еще одной мощной крепости. Русская армия понесла большие потери не столько на полях сражений, сколько от холода, голода и болезней. Бессарабский поход стоил русской армии жизней 11060 солдат и 5000 казаков. 9 сентября Миних направляет императрице Анне Иоанновне рапорт, в котором предлагает перенести операцию по взятию Бендер на весну следующего 1740 года. По мнению фельдмаршала, крепость «при нынешнем холодном времени и за трудными горы и проходы, и за оставлением нашей тяжелой артиллерии в Хотине, и, смотря по числу провианта, ныне следовать и атаковать невозможно». Любопытна еще одна деталь. Узнав о начавшихся русско-турецких переговорах, русский главнокомандующий предложил включить в текст мирного договора пункт «о разорении неприятелем Бендер». Однако этот вопрос на переговорах в Белграде не рассматривался. 

В мирное время город-крепость по-прежнему оставался местом остановки не только купцов, но и дипломатов разных стран. В 1740 г. из Петербурга и Стамбула навстречу друг другу двинулись две представительных посольских делегации для участия в мирных русско-турецких переговорах. Эти чрезвычайные посольства должны были ратифицировать и уточнить некоторые статьи Белградского мирного трактата 1739 г. 12 мая 1740 г. специальный представитель Порты Мехмед Эмини-паша во главе посольства из 300 человек выехал из турецкой столицы и направился в Бендеры, а затем в Очаков.

Не менее представительной была русская делегация, куда, не считая офицеров и свиты, вошли 492 солдата гвардейских полков. С 22 июля 1740 г. русское посольство сидело в Киеве и несколько раз присылало курьеров в Бендеры для уточнения своих действий с турецкой стороной. Встреча и обмен посольствами состоялись лишь 17 октября 1742 г. на самой пограничной линии в четырех верстах от устья р.Ташлык. Затем турецкое посольство продолжило свой путь в Петербург, а русское, достигнув Бендер, остановилось там на некоторое время, так как оба посольства должны были прибыть в столицы одновременно. Русскую делегацию возглавлял А.И. Румянцев (1680-1749), отец прославленного фельдмаршала П.А. Румянцева, опытный дипломат петровской школы, тот самый, который совместно с П.А.Толстым выполнял щекотливое поручение российского императора по пленению и доставке в Петербург царевича Алексея. Русско-турецкие переговоры в Стамбуле проходили сложно, при взаимном недоверии друг к другу. Для того чтобы подтвердить свои мирные намерения, русская сторона выпустила из плена трех турецких пашей и срочно доставила их в Бендеры в составе еще 200 пленников. Возвращаясь из Стамбула, в конце декабря 1741 г. русское посольство прибыло в Бендеры и вынуждено было остановиться здесь более чем на два месяца. А.И. Румянцев жаловался в столицу на исключительно тяжелые условия пребывания в крепости по вине негостеприимного бендерского паши, явно не желавшего организовывать дальнейший проезд русской делегации. О пребывании русского посольства во главе с А.И. Румянцевым в Бендерах упоминает и М. Когэлничану. Правда, численность делегации (3000 чел.) у летописца значительно преувеличена.

В 1758 г. вновь взбунтовалась Буджакская орда, совершившая без ведома турецкого султана несколько набегов на Молдавское княжество. Крымский хан Сеадет-Гирей, находившийся в это время в Каушанах, надеялся укрыться от своих непослушных подданных в Бендерской крепости. Однако под давлением янычар местный паша отказал в покровительстве крымскому хану и отправил султану Мустафе III (1757-1773) страстное послание с просьбой назначить на ханство Крым-Гирея, пользовавшегося у буджакцев большой популярностью. 21 сентября 1758 г. Крым-Гирей привез от султана подтвердительную грамоту, и ногайцы успокоились. Впрочем, дождавшись удобного случая, турецкое правительство в 1764 г. доверило ханство более покладистому Селим-Гирею III (1764-1767). Обладая в Каушанах реальной военной силой, крымские ханы редко наведывались в Бахчисарай; больше следили за тайными замыслами конкурентов, нежели за управлением своим государством.

Далее Бендеры в составе Османской империи вступают в череду русско-турецких войн, которая в 1812 году закончится потерей Турцией Крыма, всех земель от Буга до Прута и окончательным вхождением Бендерской крепости в состав Российской империи (прим. Админ сайта)