Автор: Георгий Аствацатуров,
Опубликовано как раздел 3 в книге Г. Аствацатуров. “Бендерская крепость”, издание 2-е дополненное, научный редактор, доктор исторических наук Н.Д. Русев. Бендеры, тип. Полиграфист, 2007 год
Бендерская крепость поражала воображение путешественников и писателей прошлых и нынешнего столетий не только мощью оборонительных сооружений, но и своим восточным колоритом. Сохранился ряд ее описаний. Среди них – и достаточно подробные, и поверхностные, порой небрежные. Есть описания всего лишь в несколько фраз, оброненных вскользь, но весьма ценных для историка.
Все, кто описывал оборонительные сооружения, четко выделял два их основных компонента: каменную цитадель и земляную крепость с мощными бастионами и глубокими рвами. Ученые и краеведы уже давно пришли к единодушному мнению, что Бендерская крепость несколько раз перестраивалась, расширялась и занимала к началу нынешнего столетия около 65 га земли. Однако мнения специалистов расходятся в определении этапов совершенствования оборонительной системы Бендерской крепости.
Профессиональный военный, член Одесского общества истории и древностей, А.И. Защук, исходя из распространенной «генуэзской» версии, сделал вывод, что «первоначально постройка замка… была произведена до изобретения пороха, и укрепления назначались для помещения прежних метательных орудий, а потому турки, по овладению этим местом начали приспосабливать замок к помещению и действию огнестрельного оружия». Следующим этапом автор считал капитальное переустройств о крепости итальянскими инженерами, и оно «принадлежит к началу XVI века». Историк пришел к таким выводам умозрительно, не подкрепляя их документальными фактами.
В свою очередь, Штефан Чобану, опираясь на документальные данные и исследования историков, выделяет после строительства турками крепости в 1538 году ее капитальное переустройство в начале XVIII века .О перестройках XIX столетия этот ученый упоминает вскользь.
Занимавшийся изучением приднестровских крепостей архитектор В.А. Войцеховский был уверен, что турки в 1538 г. «надстроили» существовавшую до того «молдавскую крепость», а затем несколько раз перестраивали ее во время русско-турецких войн. Исследовав стены крепости, В.А. Войцеховский выделил 3 периода в строительстве крепости:
- Укрепление с тонкими стенами (возможно, возведенное еще в конце XIV века);
- Усиление «прикладками» стен первого периода после занятия крепости турками в 1538 г.;
- Каменно-земляные укрепления, выполненные в период русско-турецких войн XVIII в.
Однако безусловно интересные наблюдения В.А. Войцеховского не были подкреплены документальными данными. Попробуем, опираясь на имеющиеся как известные ранее, так и вновь обнаруженные архивные источники, проследить этапы строительства этого архитектурного памятника.
Наиболее раннее и, пожалуй, самое полное описание Бендерской крепости оставил нам Э.Челеби, побывавший здесь в 1657 г. Однако с окончания строительства крепости прошло более ста лет, и турецкий путешественник рассказывал не о самом первом ее варианте. Поэтому, используя данные Э.Челеби, начнем описание крепости с учетом возможных изменений в ее конструкции.
Каменная цитадель-более древнее сооружение. На высоком скалистом берегу был построен восьмибашенный замок, имеющий форму неправильного четырехугольника. Три угловые башни – цилиндрической формы, северо-восточная – восьмигранная. Между угловыми башнями сооружены четырехгранные надвратные башни. Верхний замок имел двое ворот. Одни выходили на юг и представляли собой, по словам Э. Челеби, «большие и прочные железные ворота…, открывавшиеся в посад… Каждую ночь с помощью ворота и цепи висящий над рвом мост поднимают и заслоняют им ворота крепости. Так как в этой крепости всего два ряда стен, то внутрь от главных ворот имеются еще одни железные ворота».
Описания турецкого путешественника XVII века детально воспроизводят вид цитадели, который фактически не изменился до наших дней: «Между этими железными воротами на высокой арке подвешены еще одни ворота (в виде решетки). Во время сражения эту решетку опускают и загораживают ею доступ к воротам спереди. Над этими воротами стоит мечеть Сулейманахана, но она не столь пышна и величественна». До сих пор над южными воротами цитадели видны остатки этой мечети. Сохранилась основа выложенного из красного кирпича михраба – молитвенной ниши в стене, обращенной на юг, к Мекке. Здесь защитники крепости совершали свои молитвы, вдохновляемые муллами или дервишами – бродячими мусульманскими монахами, в большом количестве сопровождавшими турецких воинов в их многочисленных походах.
К сожалению, приходится каждый раз проверять Э. Челеби, и с его книгой в одной руке, с карандашом в другой взбираться на крепостные стены и сверять его описание с оригиналом. К примеру, турецкий путешественник сообщает о том, что «верхняя крепость состоит из двенадцати крытых тесом больших, прочных, внушительных башен», а на самом деле, как указывалось выше, их всего восемь. В нижней части крепости, по словам Э. Челеби, «шесть прочных башен, обращенных на Днестр». На деле же этих башен – две. Сюда, в нижнюю часть, вели еще одни ворота. Здесь находилась большая часть турецких построек. Остается только удивляться, как в книге турецкого путешественника мельчайшие достоверные подробности сочетаются с явными несоответствиями в описании Бендер.
Ко времени посещения Э. Челеби в нижней части крепости стояла еще одна мечеть (ее жалкие развалины с сохранившимся михрабом видны до сих пор), здания командного состава и турецкой администрации, казармы для янычар, пушкарей и оружейников, а также около 300 крытых дранкой домов. Все дома внутри крепости «обращены на восток и смотрят окнами один поверх другого на Днестр». Из нижней части крепости к Днестру вели водяные ворота. Защитники цитадели и жители города, минуя их, шли к реке за питьевой водой. Все стороны крепости, кроме восточной, выходящей к Днестру, были обнесены глубоким рвом. «Ров по краям своим сплошь огорожен толстыми столбами и перекладинами, и за эту изгородь не могут пройти ни лошадь, ни мул, ни какое другое животное. По той же причине никто не может бросать в ров мусор».
Упоминавшаяся уже мраморная плита с хронограммой-тарихом висела над южными воротами. Кроме этой надписи, стены крепости украшали еще несколько тарихов – надписей с витиеватой арабской вязью. Как правило, подобные послания в камне несли в себе мало информации для историков и являлись предметом озорства турецких местных жителей. Один такой тарих прочел Э. Челеби: «Ах! Душа моя, Рюкийе-ханым! Любящий ее Маджар Мустафа». Так выразил свои чувства средневековый турецкий Ромео, неся воинскую службу вдали от своей возлюбленной.
Подобных надписей, по свидетельству очевидцев, на стенах крепости до недавнего времени было около пятнадцати. Однако за последние несколько десятилетий большинство тарихов исчезло, по-видимому, став предметом контрабандного дохода продавцов антиквариата. Из оставшихся отчетливо виден тарих с рисунком на восьмигранной башне крепости.
Впрочем, не будем отвлекаться и продолжим путешествие по стенам средневековой крепости, строители, а потом и защитники которой стремились любовно украсить ее какими-нибудь художественными излишествами.
Э.Челеби отмечает, что на той же башне, где висел упоминавшийся уже «тарих Сулеймана», в стену, в небольшое углубление, была заделана «расписная чаша изникского производства …мастерской работы, с росписью, внутри голубая, переливающихся тонов» Об этой чаше в других источниках не упоминается. Однако по крайней мере до 1917 года над мраморной плитой с надписью в стену той же башни была вделана в небольшой четырехугольной выемке фарфоровая тарелочка. Глазурь на ней к тому времени сохранилась лишь частично, нижняя ее часть откололась. Местное предание гласило о том, что именно на этой тарелочке командир капитулировавшего турецкого гарнизона преподнес в 1770 г. русскому военачальнику ключи от крепости.
Настоящим произведением военного искусства являются башни крепости. Они имели три яруса и верхние площадки для орудий. Внутри самих башен видны выемки для установки несущих балок, на которых укладывались дощатые помосты для защитников крепости. Вдоль внутренних стен к верхним ярусам узкой спиралью вели каменные ступеньки. Архитектор 45 крепости, по мнению Э.Челеби, «в соответствии с различными законами геометрии построил столь продуманные бастионы, хитроумные и прочные угловые башни, что в описании их качеств язык бессилен. Все стены ее имеют в ширину двадцать аяков (1 аяк составляет около 38 см. – ГА ), они толстые и обмазаны раствором с песком… Протяженность стен – 2520 шагов… Каждый камень ее стены – величиной с тело менглусского слона, а куски мрамора имеют размеры с желудок коровы или лошади». «В целом, – заключает турецкий путешественник, – благоустроенная крепость Бендеры является надежным замком на османских владениях». Конечно, нам, ни разу не видевшим «менглусского слона» и плохо разбирающимся в анатомии домашних животных, трудно угнаться за художественным воображением Э.Челеби. Тем более судить о степени надежности крепости. К примеру, чуть позже, описывая одну из турецких крепостей в южной Украине, тот же автор подчеркивает, что она «в тысячу раз прочнее Бендер».
К сожалению, о самом ходе строительства крепости мы имеем весьма скудные сведения. Имя мимара (архитектора) крепости известно все от того же Э.Челеби: Синан ибн Абдул-Менан, великий средневековый зодчий, проживший долгую жизнь (1490-1588). Армянин из далекого горного села Ахарнас еще в раннем детстве был угнан в Турцию и отдан в янычарский корпус. С молодых лет проявился его технический гений при строительстве мостов и военных укреплений. Впоследствии Синан стал главным архитектором при султанах Сулеймане Великолепном и Селиме II. Под его руководством и по его проектам сооружено более 300 различных объектов: дворцы, мосты, медресе, величественные мечети, в том числе всемирно известные Сулеймание и Шахзаде в Стамбуле и Селимие в Эдирне (Адрианополе).
Кроме прямого утверждения Э.Челеби об авторстве Синана есть косвенные свидетельства причастности знаменитого архитектора к строительству цитадели. Но они малоубедительны. Известно участие Синана в молдавской экспедиции 1538 г. в качестве руководителя строительства мостов и фортификационных работ, но когда и при каких обстоятельствах турецкий архитектор был направлен в Бендеры, мы не знаем. Исследователь А.Х. Тораманян считает присутствие восьмигранной башни обязательным элементом стиля армянских зодчих. Подобная Бендерской восьмигранная башня имеется и в Белгород-Днестровской крепости. Впервые такая характерная особенность строительства, утверждает автор, встречается в XI веке в Киликийской Армении в крепости Ламброн, причем ее восьмигранная башня, имела такую же восточную направленность, что и в крепостных сооружениях Молдовы. Но и это косвенное свидетельство об авторстве Синана можно принять с известной долей сомнения. Шести- и восьмигранные угловые и отдельно стоящие башни были характерны для фортификационного искусства всего средневековья. Подобные башни известны в Болгарии, Сербии, Италии, Крыму. К примеру, при перестройке крепости Смедерево (Сербия) в 1480 г. турки возвели по ее углам три восьмигранные башни.
Нет сведений о том, как строилась крепость, кто участвовал в ее сооружении. Молдавские и польские летописи ничего нам не сообщают об участии малочисленного местного населения в строительных работах, хотя такое событие, если бы оно состоялось, наверняка могло найти свое отражение.
Более приемлемым представляется другой вариант: участие в строительстве Бендерской крепости кочевых турецких племен юрюков. Именно в первой половине XVI века юрюки появились в окрестностях Бендер. В военных походах турецкой армии они использовались в качестве своеобразных саперных войск: возводили крепостные сооружения, строили мосты и выполняли другие вспомогательные функции. Как раз в это время отмечено их участие в реконструкции Очаковской крепости и строительстве новых оборонительных сооружений.
Специалистов, в первую очередь военных историков, при изучении крепостных сооружений всегда ставила в тупик первоначально крайне низкая степень защищенности Бендерской каменной цитадели от огневой мощи артиллерии. Отсюда их предположения о предшествовавшем крепости существовании генуэзского замка (или небольшой молдавской крепости) и дальнейшей его перестройке турками. Возможно даже, что нижняя часть крепости была построена позже верхней. Слишком уж легкой добычей были Бендеры для молдавского войска, казацких дружин и польских отрядов в течение всего XVI века. О военных событиях мы подробно еще поговорим в отдельной главе. Сейчас лишь можно с уверенностью утверждать, что турки сначала рассматривали выстроенные сооружения только как заказанный татарами замок, не приспособленный для защиты от осадной артиллерии и установки в нем пушек. Немногочисленная артиллерия в татарских войсках появилась лишь в середине XVI века.
Более позднее решение превратить замок в крепость и настоящий форпост Османской империи созрело под невиданным натиском молдавских, украинских и польских отрядов, когда порознь, когда совместными усилиями, неоднократно предававших огню крепость и ее окрестности. Первые попытки совершенствования оборонительных сооружений относятся ко второй половине XVI века. В целях укрепления переправы через Днестр и защиты цитадели на ее дальних подступах в 1579 году, несмотря на усиленные протесты поляков, турки соорудили новую небольшую крепость на левом берегу реки, мотивируя это необходимостью обороны от казаков. Подобная практика строительства Османской Портой небольших крепостей-спутников наблюдается в течение всего XVI века. И.Г. Киртоагэ справедливо увязал с этим событием происхождение названия села Парканы. Этот топоним, распространенный в Молдове и на Украине и означающий «забор», «изгородь», «небольшое укрепление», имеет тюркское происхождение. Лингвистические выводы М. Фасмера подтверждаются документальными источниками. При описании завоевательных походов Сулеймана и обозначении небольших крепостей турецкими летописцами довольно широко применялся термин «паркан». Восхваляя доблести армии султана и его везиров, хронисты упоминают о взятии «паркана Орадя», «паркана Сольник», «паркана Тимишоары». Отвоеванная у венгров крепость Татар-Хисары впоследствии переименована в Паркан. Как видим, топоним «Паркан» зародился на левом берегу Днестра намного раньше появления здесь одного из крупнейших ныне сел Молдовы и его первых поселенцев. Появляющиеся в неспокойном средневековье топонимы поражают своей живучестью. Поселения появляются и исчезают, но название местности сохраняется иногда веками. К примеру, Парканы и другие приднестровские села в течение XVIII века несколько раз прекращали свое существование после татарских набегов, но снова и снова возрождались из пепла, сохраняя свои старые названия.
Сооружение укрепленной башни напротив Бендерской крепости вызывало серьезное беспокойство молдавских господарей и королей Польши, видевших в этом акте демонстрацию Турцией своих намерений закрепиться в регионе и создать плацдарм для новых аннексий. В июле 1583 года 8000 казаков и около 2 тысяч поляков с одобрения польского правительства атаковали Бендеры и полностью разрушили крепость на левом берегу Днестра. Впоследствии турки все же продолжили успешное освоение левобережной территории. Некоторые защитники гарнизона, обремененные семьей, имели там земельные угодья и постройки. Район переправы находился под усиленной охраной и укреплялся оборонительными сооружениями.
На одном из планов Бендерской крепости начала XVIII века на левом берегу обозначены укрепления, небольшие сооружения, обнесенные земляным валом. На плане подпись – «Караулка». И самой Бендерской крепости в 1583, а затем в 1584 и 1587 гг. был нанесен ощутимый урон. О сожжении города и крепости сообщают Г.Уреке, польские хронисты, европейские путешественники. После значительных разрушений 1587 года турецкий султан в очередной раз отправляет молдавского господаря на восстановление Бендерской крепости.
В начале XVII века турки занялись основательным переустройством крепостных сооружений. Вероятно, тогда же были достроены и утолщены стены и башни цитадели, на что обратили внимание в своих изысканиях в крепости такие профессионалы в своем деле, как офицер Главного штаба российской армии А.И. Защук и архитектор В.А. Войцеховский. Именно к этому времени следует отнести и появление земляной крепости. Еще на дальних подступах к каменной цитадели появились глубокие рвы, служившие одновременно и защитой для горожан, поселившихся под стенами крепости. Итальянский путешественник Николо Барсив 1639 г сообщает о том, что город Бендер укреплен мощными стенами с глубокими рвами и большим количеством артиллерии.
Описание земляной крепости оставил нам и Э.Челеби. «Большой пригород, – писал турецкий путешественник, – со всех сторон окружен отвесным рвом. Повсюду в нем имеются колодцы с толстыми срубами и караульные помещения». Кардинальная реконструкция Бендерской крепости состоялась в начале XVIII века, когда Турция почувствовала реальную опасность, исходящую от молодой Российской империи, настойчиво рвавшейся к Черному морю. С потерей турками Азова стремительно выросло военно-стратегическое значение крепости на Днестре. Бендеры стали резиденцией силистрийского бейлербея. Под руководством французских инженеров началась гигантская стройка, занявшая почти все первое десятилетие XVIII века.
В начале 1705 года русский посол в Турции П.А.Толстой доносил Петру I о том, что султан послал в Бендеры одного из опытнейших своих чиновников – великого визиря Юсуфпашу, господарей молдавского и валашского, румелийских тимариотов, а также и «других служилых людей из Румелии под предлогом перестройки Бендерской крепости».
О значительной реконструкции защитных сооружений в начале XVIII века сообщают и турецкие источники. Об этом серьезном событии в жизни Бендерской крепости сохранились сведения и в молдавских хрониках. Ион Некулче подробно рассказывает о том, как молдавские бояре, выполняя поручение турецкого паши, организовали доставку в Бендеры камня и леса из Оргеева и Лапушны. Весной 1707 года, по свидетельству хрониста, в Бендеры приезжает господарь Антиох Кантемир со всеми боярами, которые, собрав тысячи крестьян, по поручению Порты руководили строительными работами.
Другой летописец, Николай Костин, так же сообщает об участии в земляных и транспортных работах десятков тысяч молдаван и валахов, оторванных от дома, от своей земли и гнувших спину на крутых крепостных валах до глубокой осени.
Камень-известняк, вероятно добывался в Варнице и в Бычке, на левом берегу Днестра. На картах начала XVIII века обозначена новая переправа чуть севернее крепости к тому месту, где и поныне находятся остатки действовавшего несколько столетий каменного карьера. Однако в качестве строительного материала широко использовался и гранит, доставлявшийся, по предположению Ш.Чобану, из Добруджи или прибрежных скал местечка Косэуць Сорокского уезда. Замысел капитального переустройства крепости заключался в создании целой системы верков (горнверков, кронверков, куврфасов и др.) и бастионов, то есть фортификационных сооружений, максимально усложняющих противнику штурм крепости, особенно ее цитадели. На дальних подступах к городу также создавались земляные оборонительные укрепления, где несли службу турецкие дозоры, предупреждавшие о приближении противника.
Согласно господствовавшей в XVIII в. концепции фортификационного искусства главнейшей преградой, обеспечивающей защиту укрепления от штурма, являлся ров, стены которого были выложены камнем и оборудовались эскарпами – каменно-земляными заграждениями в виде крутого среза ската местности, обращенной к противнику. За каменным эскарпом были оборудованы оборонительные эскарповые галереи с бойницами для ружейной стрельбы и отверстиями для вытяжки пороховых газов. Противоположная часть рва, обращенная в сторону обороняющихся и представлявшая из себя также каменно-земляное заграждение, называлась контрэскарпом.
Оборона крепости состояла из восьми каменно-земляных тупоугольных бастионов в верхней части и двух в нижней. Бастионы соединены между собой куртинами – укрепленными проходами. Впереди основных укреплений были выстроены горнверки-фортификационные постройки с двумя крыльями по сторонам, выложенные гранитом. Отсюда внутрь крепости вели подземные каменные галереи, снабженные вертикальными колодцами.
Помимо крепостных сооружений, были выстроены новая мечеть и роскошный дворец турецкого паши, поражавший современников своим великолепием, новые казармы, бани и другие постройки.
Сохранилось несколько описаний крепости после ее реконструкции. Спутники Карла XII, оставившие много воспоминаний о пребывании в Бендерах шведского короля, о крепостных сооружениях сообщают немного. Их, в основном людей военных, не удивляли новые бастионы и казематы Бендерской крепости, построенные по европейским образцам. Зато достаточно подробно один из современников Карла XII передает восточный колорит города: «Сверкающая башнями и постройками крепость господствует на реке, западнее находится сам город с опрятными домиками, с двумя хорошо укрепленными воротами и окруженный стеной. В центре города находится мечеть с минаретом, с галереи которого муэдзин (служитель мечети – Г.А.) истошными криками созывает народ на молебен. Все, кто пожелает войти в храм, обязаны снять обувь на входе, затем проходят босиком по полу, застеленному коврами, и бормочут молитвы… Под крепостью видны здания каменных бань с длинным залом, выложенных квадратными каменными плитами. Из красных труб поступает горячая вода на головы и тела купающихся. В этом зале выдаются колпаки на головы и полотенца. Банщик натирает мылом и жесткой мочалкой тела приходящих в баню. Регулярно, два раза в неделю, сюда в мужскую баню приходят также и женщины, которые обязаны заботиться о чистоте своего тела. Брадобреи бреют турок только в банях и лишь шею, груди и подмышками очень острыми бритвами, но не трогают бород и усов, которые являются национальной гордостью турок».
Весьма живописно рассказал о городе и крепости австрийский купец Клееман, следовавший в 1769 г. из Вены в Крым. Судя по описанию, Клееман обозревал Бендерскую крепость с южной ее стороны и сетовал, что не может войти «внутрь оной». «Сия крепость лежит посреди города, окруженная крепкими стенами, довольно возвышенными, около коей окопаны глубокие рвы». Клееман сообщает о том, что через ров к воротам крепости перекинуты подъемные мосты с решетками. «…Внизу на некотором расстоянии от реки сделан горнверк из высеченного камня, который покрыт возвышенным болверком. Валы, хотя земляные, но снабжены по вкусу турецкому турами (башнями – Г.А.), между коими поставлены пушки. Сей горнверк укреплен некоторыми равелинами (укреплениями – Г.А. ) и рвы нарочито широкие, вверху же и внизу гласиса (пологая земляная насыпь – Г.А.) сделаны двойные палисадники. Часть города лежит на высоте, окруженная хорошими стенами, покрытыми бастионами и крепостцами, и хорошим рвом. Та часть, которая находится на ровном месте, кроме ограды, имеет бастионы, равелины и широкий ров. Ворота же весьма толстые, хорошо сделанные из решеток. Самый город имеет свои предместья, и когда посмотреть со стороны Днестра, то оный представляет фигуру полумесяца».
Как видим, французские военные инженеры большое внимание уделяли рвам, которые считались главнейшей преградой для штурмующего крепость противника. После перестройки нижняя часть крепости получила вполне осмысленное самостоятельное значение. Под отвесной стеной верхнего замка был воздвигнут земляной вал, обеспечивший круговую оборону. Были воздвигнуты два бастиона, усиленные устроенным между ними и немного впереди кронверком – вспомогательной крепостной оградой с двумя крыльями. В отличие от верхних каменных рвов нижний был оставлен земляным. Как и везде, здесь также был оборудован гласис – пологая земляная насыпь впереди наружного рва крепости. Гласис возводился, как правило, для улучшения обстрела местности, маскировки и защиты укрепления. Ров оставался сухим. Во время строительных работ на территории крепости несколько лет назад в северной ее части были обнаружены два параллельных оборудованных водовода. Но они прежде всего использовались не для заполнения рвов, а для снабжения крепости питьевой водой из близлежащих озер. Серьезного значения они, вероятно, не имели, так как в некоторых описаниях путешественников сообщается о том, что горожане брали воду из Днестра. Нижние ворота крепости так и назывались «водяными». Для обеспечения резервных запасов воды турецкий гарнизон располагал огромной цистерной емкостью в 25 тысяч ведер.
В отличие от крепостных сооружений внутренние постройки (мечети, бани, казармы, склады и пр.) носили хаотичный характер и удивляли современников своей бессистемностью и восточной экзотикой. После капитального строительства начала XVIII века внешний облик крепости фактически не изменялся до наших дней. Все остальные работы носили в дальнейшем характер косметического ремонта или не затрагивали по крайней мере ее основных характеристик.
Привлекают внимание некоторые элементы оборонительных сооружений. Например, крепостные стены не монолитные. Они оборудованы специальными полыми вертикальными и горизонтальными каналами, выполнявшими сразу несколько функций. Крепость успешно выдержала два сильных землетрясения ноября 1821 г. Очевидцы разрушения остатков минарета в середине 1960-х годов утверждают, что его фундамент был заложен турками с учетом сейсмостойкости.
Особо следует сказать о подземных крепостных коммуникациях. По оборудованным каменным галереям защитники могли быстро добраться не только до бастионов и цитадели, но и к дальним ретраншементам – временным оборонительным сооружениям, воздвигавшимся перед крепостью. Некоторые из них довольно просторны. В сторону Каушан по подземной галерее мог без помех пробежать отряд шеренгами в 5-6 человек. Тщательно маскировались ходы, ведущие за пределы крепости и предназначенные для внезапных нападений на противника во время ее осады и для разведок. Многие подземные ходы были выкопаны во время военных действий, особенно в 1770 г. Протяженность некоторых из них достигала нескольких километров.
Подземные сооружения впоследствии, в XIX в., доставили немало хлопот Бендерским жителям. Долгое время им не дозволялось строить «дома на капитальном фундаменте», затем разрешалось лишь после соответствующего разрешения коменданта Бендерской крепости, видимо, располагавшего схемой подземных ходов. Местная полиция была серьезно озабочена тем, что подземные лабиринты ловко использовались преступниками. К примеру, в ночь с 3 на 4 июля 1812 г. воры по одному из ходов пробрались под дом священника Успенской церкви Ивана Хаджия, проникли внутрь и вынесли имущество и деньги. В 1830-е годы в городе были организованы большие работы по засыпке «ям, оставленных еще от турок», но в последующие годы, да и в наши дни, строители и просто горожане не раз натыкались на эти своеобразные следы бывшего турецкого владычества.
Нельзя не упомянуть и об изображениях на камнях в рвах крепости. Если отбросить явно более поздние «художества», на камнях сохранилось много любопытных изображений. Вероятно, большинство из них следует датировать началом XVIII в., то есть временем появления крепостных рвов. Однако характер изображений, сложность рисунков показывают, что камни разного состава и разных размеров высекались мастерами отдельно, а не на самой стене. Возможно, некоторые из них были извлечены из более ранних построек. Для серьезного анализа рисунков необходимо отдельное глубокое исследование.
Город-крепость был оборудован шестью воротами. В зависимости от направления выходящей из них дороги каждые из ворот имели свое название, которое со временем изменялось вместе с политической ситуацией. К примеру, на «Плане крепости Бендеры», составленном в 1770 г., указаны ворота: «Стамбульские или Цариградские, Ордынские, Варницкие, Каменецкие, водяные, Табацкие». Из нижнего замка к Днестру можно было пройти через «малые водяные ворота». В других документах упоминаются «Ясские», «Измаильские», «Кишиневские» ворота.
Вот каким увидел пока еще турецкий город Бендеры после двух русско-турецких войн русский писатель и общественный деятель Павел Сумароков 2 августа 1799 года: «Ночевав в Тирасполе, я отправился на другой день к Бендерам, которые на 7 верст отсюда отстоят. Вскоре показались вдали белеющие его здания и оные по приближению час от часу более открывались. Потом, когда я приехал к урочищу Парканы, … то оный (город Бендеры – Г.А.) представился глазам моим не далее 50 сажен (около 80 метров – Г.А.), как бы был отдален одною широкою улицею, и на той стороне не только рассмотреть все лица, но даже и разговаривать с выходящими турками возможно. Сей знаменитый город имеет свое положение на самом Днестре, который, протекая подле его прямою линией при обоих оного концах, загибается внутрь России. Каменные стены, от самой воды до поверхности горы воздымающиеся, ограждают обширную его крепость и обещают ее непобедимость. Внутри оной видны разукрашенные мечети, высокие минареты, многие азиатского вкуса строения, дом паши, загородный его с беседками сад, и форштадт (предкрепостные сооружения – Г.А.), к ней с левой стороны прилегающий. Мусульманки с закрытыми лицами прохаживались по берегу, и множество турок выезжало из крепостных ворот по каменному скату с бочками к Днестру за водою… Поновленные на стенах повреждения от российских баталий напоминают двукратное им овладение от наших героев».
К сожалению, восхищенные эпитеты П. Сумарокова дают нам не очень существенные сведения о самой крепости. Однако мы располагаем несколько более поздней информацией, пусть не очень подробной, но данной военным специалистом. Участник русско-турецкой войны 1806-1812 гг. граф А.И. Ланжерон, француз, находившийся на русской службе, дал не слишком лестную оценку оборонительным сооружениям Бендерской крепости: «Бендеры расположены на правом берегу Днестра, окружение его довольно правильно, валы облицованы камнем и сделаны по новейшему способу, но они не имеют ни прикрытого пути, ни откосов, а иные куртины были так непомерно велики, что даже с бастионов нельзя было производить перекрестного огня. С другой стороны Днестра на русской территории имеется командующая высота, поставленная на которой одна батарея могла бы сокрушить турецкий город, а тем более дом самого паши и его внутренние апартаменты».
Действительно, Бендеры никогда не выполняли сугубо военную функцию. Даже после капитальной реконструкции начала XVIII столетия город и крепость вновь стал обрастать хаотичными постройками пригородов, мешавшими соблюдению всех правил фортификации.
Весьма существенным является описание крепости одним из царских чиновников П.П. Свиньиным в 1816 году, то есть до начала русскими больших строительных работ. Он сообщает, что крепость «имеет 10 бастионов, обведенных глубоким рвом, 11 башен, в замке 6 каменных ворот и 4 моста… Внутри крепости было при турках множество строений, как домов, так и лавок, заключавшихся в тесных улицах, но по выходе их почти все строения сломаны, причем разрушен и великолепный дворец паши. Из оставшихся за тем существуют ныне следующие: 4 каменных провиантских магазина, 1 пороховой погреб, 2 артиллерийских цейхгауза, 3 мечети, из коих одна превращена в российскую церковь во имя св. князя Александра Невского, а другие в магазин и гауптвахту, 2 кордегарии (караульных помещения – Г.А.), 30 плетневых ветхих домов, занимаемых ныне гарнизонными штаб- и обер- офицерами, и 5 солдатских казарм».
После размещения в 1806 году в крепости российских войск на территории и вокруг нее произошло много изменений, которые, однако, не затронули стен самой цитадели и бастионов. Условно перестройки XIX века в крепости можно разделить на несколько этапов:
- Ремонтно-восстановительные работы периода военных действий русско-турецкой войны 1806-1812 гг.;
- Плановое капитальное переустройство крепости 1814-1840-е гг.;
- Массовое оборонительное строительство периода Крымской войны 1854-1855 гг.;
- Работы после упразднения крепости.1890-е гг.
Согласно «Летописи Бендерской крепости», составленной А.И. Защуком, перестройки начались уже в 1807 г. с капитального ремонта янычарских казарм, дома паши и ряда других строений. Данные А. Защука подтверждаются и архивными документами. По приказу главнокомандующего Молдавской армией А.А. Прозоровского коменданту Бендерской крепости население города и близлежащих сел в порядке натуральной повинности стало выделять с весны 1808 года необходимое количество подвод и людей для «разломания домов и строений в негодность пришедших» и вывозки строительного мусора.
23 мая 1811 г. был принят царский рескрипт о создании в бывших крепостях Бессарабии гарнизонных артиллерийских команд. Бендерская, Измаильская и Аккерманская крепости были причислены к крепостям 2-го класса. Но уже 18 июля того же года российский император Александр I подписал указ считать Бендеры крепостью 1-го класса, и на ее капитальное переоборудование были выделены значительные средства. К примеру, лишь в июле 1814 года из губернских фондов было выделено 5000 рублей на «фортификационные работы».
Одна из бывших при крепости турецких мечетей была переоборудована под церковь. По велению молдавского митрополита начался сбор пожертвований на ее благоустройство, однако средств от истощенного войной немногочисленного населения поступало мало. Осенью 1813 г, идя навстречу ходатайствам священнослужителей и прихожан, правительство Бессарабской области выделило крепостной церкви недостающую сумму. Крепостная церковь Александра Невского находилась в 30 метрах западнее цитадели и представляла из себя каменное двухэтажное здание, крытое черепицей. В церкви в качестве трофеев хранились турецкие знамена. Перед ней командование гарнизона устраивало военные парады. Однако уже в 1822 году Бендерское инженерное управление ходатайствовало о выделении средств на постройку новой крепостной церкви. Ее строительство растянулось до 1833 года.
Капитальное переустройство крепости началось с ремонта башен верхнего и нижнего замка и арсенала. Согласно распоряжению командования, на расстоянии до 300 саженей (то есть около 500 метров) вокруг крепости не должно было находиться никаких гражданских построек. Все хаотично разбросанные и ветхие церквушки были снесены, и южнее крепости с 1814 года началась плановая застройка города Бендеры. Первым было воздвигнуто новое здание Святониколаевской соборной церкви. С переселением форштадта из-под стен крепости связано и появление нового села с характерным названием Протягайловка (то есть «протянутое», «перетянутое» от города), ставшего затем пригородом Бендер. В последующие годы, помимо ремонтно-восстановительных, были проделаны следующие строительные работы: 1819 г. – построены 2 кордегардии, главная гауптвахта, склады. 1821 г. – капитальное переустройство порохового погреба и строительство трех люнетов (укрепленных рвов) для прикрытия крепостных ворот. Через эти люнеты были построены мосты. 1821-1823 гг. – вокруг стен цитадели выстроены «полисадные сараи». 1834 г. – завершение строительства трехэтажной оборонительной казармы. 1845 г. – начата постройка госпиталя 1-го класса.
В связи с ростом военно-технического прогресса и по причине отдаленности от новых российских границ Бендерская крепость постепенно теряла свое стратегическое значение. Ее все чаще стали использовать для размещения войск и складирования военного имущества. 19 мая 1834 года через Бендеры в Одессу на встречу с генерал-губернатором М.С. Воронцовым проезжал известный в европейских военных кругах военачальник герцог Рагузский Огюст Мормон. Любопытна оценка крепости, данная 60-летним французским маршалом, прославившимся еще во времена императора Наполеона. «Во время моего проезда, – вспоминает маршал Мормон, – занимались ее поправкой. Впрочем, не худо сохранить такую маленькую крепость как Бендеры: она оберегает магазины (склады- Г.А.) и может служить опорой и убежищем для рассеянных войск, в случае какого-нибудь замешательства в этой стране, обширной и недавно приобретенной».
Гигантские работы по совершенствованию оборонительных укреплений были проведены во время Крымской войны 1853-1856 гг. Первые неудачи русской армии создали реальную возможность ведения военных действий на территории Бессарабии. 21 марта 1854 г. был подписан императорский указ о переводе Бендерской крепости на осадное положение. В порядке военной натуральной повинности к Бендерам было стянуто огромное количество людей со всех уездов Бессарабии и Тираспольского уезда Херсонской губернии. Достаточно сказать, что только из одного Кишиневского уезда прибыло 6000 рабочих и 3300 пароволовых подвод. Крестьяне работали в сложных погодных условиях. 24 марта над Бессарабией пронеслась сильная буря, резко похолодало, начался весенний паводок. Местное население было в основном задействовано на больших земляных работах по возведению люнетов – еще одной полосы оборонительных сооружений перед крепостью. Люнеты представляли собой укрепления из земляных валов с вырытыми рвами впереди. На пути одного из люнетов оказалось село Липканы.
24 октября 1854 г. Николай I подписал указ о переселении части липканцев в пустые Бендерские дома, а для остальных выделил безвозмездную ссуду в размере 25 рублей каждому хозяину на строительство домов в Новых Липканах.
Вторым важным объектом, на котором были задействованы крестьяне, стало возведение земляных дамб по обоим берегам Днестра. Благодаря им Одесско-Кишиневская почтовая дорога была значительна приподнята, и теперь ей не угрожали ежегодные разливы реки. Через Днестр были наведены два плавучих моста на галерах. Впоследствии один мост был разобран, а другой передан в гражданское ведомство. После существовавшей до тех пор ненадежной паромной переправы это был серьезный шаг вперед.
Из других построенных крупных объектов можно выделить предмостное укрепление на левом берегу Днестра и новый пороховой погреб на 1300 пудов. Кроме того, было проделано много вспомогательных и ремонтных работ по всему периметру крепости. Военная повинность крестьян растянулась до конца 1855 года. Работавшие обязаны были меняться через каждые две недели, но часто, не получив из своего села подмену, задерживались и по месяцу. Несмотря на проделанную огромную работу, стратегическое значение Бендерской крепости в дальнейшем оценивалось военными специалистами крайне низко. Это было связано как с общим развитием военного искусства и наступательного вооружения, прежде всего артиллерии, так и с индивидуальными особенностями данного объекта, получившего в 1880-х годах статус крепости всего лишь 3-го класса.
5 февраля 1894 года в Санкт-Петербурге под председательством военного министра состоялось Особое совещание, рассмотревшее вопрос «О крепостях Керченской и Бендерской». Ведущие российские военные специалисты на основе доклада командования Одесского военного округа пришли к единодушному мнению об упразднении Бендерской крепости. «Крепость находится на второстепенном театре военных действий, – отмечалось в постановлении совещания, – имеющиеся верки и артиллерийское вооружение не соответствует современным требованиям. Она утратила свое стратегическое значение… Оборонительные средства крепости неудовлетворительны и по причине нахождения вблизи от нее к западу, командных высот. В связи с этим крепость не сможет даже обеспечить в случае военных действий обороны переправы у Бендер через Днестр». Военное совещание отвергло предложение командования Одесского округа о превращении Бендерской крепости в крепость-склад, ссылаясь на тесноту помещений и близость к границе. Решения Военного совещания прозвучали как приговор. И все же вопрос о дальнейшей судьбе крепости не был закрыт.
В апреле того же года в Бендеры приехали офицеры Главного штаба и Одесского военного округа, которые после тщательного рассмотрения на месте всех «за» и «против» все же рекомендовали «превратить Бендерскую крепость в склад для хранения необходимой материальной части». Было предложено также оставить за крепостью функции по охране железнодорожного моста, построенного в январе 1871 г. Ровно через год, 5 февраля 1895 года, Особое совещание при военном министре постановило:
- Верки (оборонительные сооружения) сохранить и содержать в исправном состоянии;
- Хранить в крепости 104 артиллерийских орудия со всей материальной частью и боевым комплектом, а также иметь 54 орудия для вооружения предмостного укрепления;
- Оставить в Бендерах 1 роту крепостной артиллерии;
- Содержать по-прежнему склады с особым запасом шанцевого инструмента на случай военных действий.
Согласно решению Особого совещания у юго-восточного бастиона в непосредственной близости от железнодорожного моста на правом и левом берегу Днестра были построены два блокгауза и особая караулка под самим мостом. Сооружение перечисленных оборонительных объектов было последним в истории Бендерской крепости.
